– Надо попробовать найти еду, – Настя со вздохом поднялась. – Я долго не продержусь без обеда.
На солнце было жарко, она расстегнула куртку и развязала платок на шее.
По скрипу засыпанных камушками дорожек она знала, что парень поплелся за ней.
Они вскоре обнаружили булочную. Войдя внутрь, Настя глубоко вдохнула запах выпечки. Но тут же забеспокоилась: можно ли есть еду из Иного города? Нет ли в этом опасности или ловушки?
Габриэль зашел за прилавок и спокойно взял два круассана.
– Держи, – протянул он ей.
– Я не знаю, можно ли это есть.
– Как знаешь, – парень откусил половину круассана, и слоеное тесто посыпалось на пол. Он жевал и мычал от удовольствия.
– Вкусная штука!
Девушка покрутила в руке выпечку. Есть хотелось неимоверно, и она решилась. Будь, что будет. Упасть в голодный обморок в Ином городе куда опасней.
Но откусить она не успела. Звякнул колокольчик на двери булочной, и Габриэль и Настя одновременно повернулись, чтобы посмотреть, кто пришел.
Встретившись с холодными и льдистыми глазами Михаила, Настя нервно сглотнула. За ним было еще двое, как и в Риме. Дальше все происходило быстро, неотвратимо, жестко.
Настя бросила круассаном в Михаила, метнулась за прилавок, выдвинула деревянный ящик, там лежали лопатки, ложки, ножи, они загремели от резкого движения ящика, девушка схватила два ножа, развернулась как раз вовремя: на нее шел один из ангелов. Габриэль, увидев реакцию девушки, тоже поспешил схватить стул, перекрывая проход за прилавок с другой стороны.
Ангел смотрел на Настю с секунду, потом со всей силы ударил девушку в плечо. Настю мотнуло об прилавок, она закричала от страха и адреналина, выброшенного в кровь. Ее тут же схватили за локти, свели лопатки за спиной, вытащили в зал, поставили перед Михаилом. Она вопила и выдиралась, архангел с презрением чуть выгнув губы, размахнулся и наотмашь ударил ее по лицу. От боли, неожиданности, звезд в глазах и звона в голове, Настя выронила оружие. По лицу побежала горячая кровь.
Архангел протянул руку к кулону, чтобы сорвать его. Настя в одно мгновение налилась яростью и животным инстинктом самосохранения.
– Нет! – закричала она, что есть силы и, воспользовавшись тем, что ее крепко держат за руки, оттолкнулась ногами от земли и пнула ими архангела. Тот на шаг отступил назад. Его спокойное лицо вдруг преломилось гневом.
– Как ты смеешь, дева! – и он вытащил меч.
Настя закричала снова, почти завыла, выталкивая из себя силу ярости. И внезапно физически ощутила, как гнев покидает ее в форме волчицы. Белая волчица выпрыгнула из груди девушки, опрокинула архангела, оскалилась ему прямо в лицо. Настя увидела, как он нацелил меч на брюхо волчицы. В испуге, она не успела ничего сделать, только подумала: «Берегись!». Волчица, казалось, услышала ее и, развернувшись, вцепилась в руку архангела.
