– Привет, – Настя помахала на всякий случай рукой. – Ты кто?
– Где я? – голос был хрипловатым от волнения. Парень рассеянно смотрел на свои руки и трогал одежду.
– В Ином городе. Тебе помочь?
– Сам встану.
Он неуклюже поднялся, зачем-то пощупал себе плечи, завел руки за спину, похлопал по лопаткам. Провел рукой по лицу, испуганно схватился за уши, за пирсинг.
– Зеркало есть?
Настя порылась в сумочке и вытащила пудреницу. Парень взял у нее зеркальце, руки у него тряслись, но пальцы были длинными, очень красивыми. Он посмотрел на себя, повернул голову чуть набок, дотронулся испуганно до шеи и потер татуировку, словно хотел ее стереть, как грязь. Осознав, что это рисунок на коже, он застонал и отдал пудреницу девушке. Сев обратно на асфальт, он обхватил голову руками.
– Может, тебе все-таки нужна помощь?
Он поднял голову, вытер мокрое от слез лицо. И снова удивился, долго размазывал соленую каплю между пальцев.
– Это что?
– Слезы.
– Я могу плакать только душой, – сказал странный парень. – Слезы – это физиология человека.
– Эээээ… Ну, ты вроде как человек…
Настя не переставала оглядываться по сторонам, ведь в Иных городах на нее все время нападали. Но этот парень не вызывал у нее страха. Скорее, ему хотелось помочь. Бунтарский дух татуировок, ирокеза и пирсинга никак не вязался с его одеждой и манерами. Он был растерян и смятен, и его синие глаза смотрели вокруг в ужасе и недоумении.
– Как тебя зовут? – сделала она еще одну попытку светской беседы.
– Габриэль.
– И кто же ты, если не человек?
– Я ангел.
Настя с недоверием еще раз окинула взглядом парня.
– Да ладно… ангел с пирсингом?
– Видимо, это часть наказания.
– За что же тебя наказали?
– За то, что не смог предотвратить… – парень глубоко задумался. – Не помню. Я должен был что-то предотвратить.
– И что будешь делать теперь?
Парень потер татуировку на шее.
– Искать девушку.
Настя засмеялась. Ничего себе! Только воплотился и сразу же девушку ему подавай. Может, потому и прикид такой выбрал.
– Ладно, что ж, удачи!
Она пошла прочь.
– Эй, подожди! – парень догнал ее и зашагал рядом. – А ты что здесь делаешь?
– Не знаю. Иной город просто «крадет» меня всякий раз, когда ему что-то нужно. Только вот что на этот раз?
– Отсюда можно выбраться?
– Да. Но переход обратно, если город сам не отпустит, не очень приятен. Поэтому лучше поскорее выяснить, зачем мы здесь.
Прошло два часа бесплодных шатаний по иному Парижу, они сидели на скамье в Люксембургском саду. Здесь, по крайней мере, тишина не была такой удручающей, потому что слышно было, как журчит вода в фонтане. Настя была измотана, от голода слегка кружилась голова. Габриэль сидел, положив пальто на скамью, расстегнув ворот рубашки и закатав рукава. Его татуировка была затейливой: розы с шипами, вьющиеся по груди и шее. На руках выше кистей тоже все было в татуировках.
