Все эти голоса, руки, души угасли давно. И только он снова и снова бросается в бой. Проиграть? Выиграть? Неважно. Главное, бороться. Не сдаваться, не опускать рук, не гасить свое пламя. Пусть тебе выклюют печень и сердце, за ночь отрастет снова, так ведь, Отец? Сколько бы не вырывали у него жизней, он вновь и вновь берется за новые. Пусть он не может спасти всех, но даже одна душа, одна прекрасная душа достойна того, чтобы ради нее бороться с ангелами и демонами.
Они дошли до хранилища картин. Еще два с половиной часа они просматривали огромное количество произведений искусства, но так и не нашли искомое.
Граф Виттури мрачнел на глазах.
– Ее здесь нет, – признала очевидное Лика.
– Картина уже у них? – предположил Диего.
– Не думаю, – граф проигрывал различные варианты, крутил, как кубик Рубика, факты и предположения.
– Может, она не доехала до Ватикана? – размышляла вслух Настя. – Может, не понравилась, и ее уничтожили. Может, ее выкрали уже давно. Или переместили в другое место.
– В другое, – эхом отозвался граф Виттури, устало проведя рукой по волосам. Потом тихо засмеялся. И громче, громче, пока хохот не заполнил хранилище, не разнесся по всем отсекам.
– Что вас так позабавило, граф? – с любопытством спросил Ильвир.
– То, что этот вариант вполне возможен. Наполеон вывез из Ватикана в 1809 году часть архива, – граф отбросил голову назад и прислонился к стене, прикрыв глаза. Свет падал на него так, что его четкие линии лица оказались еще более подчеркнутыми, отчего он стал похож на статую.
– Значит, едем в Париж? – тихо сказал Диего, окинув спокойным взглядом хранилище.
Настя почувствовала усталость. До сих пор надежда найти картину вселяла бодрость духа, но сейчас часы без сна и пройденные испытания навалились на плечи тяжестью. Ей до смерти хотелось оказаться под синим небом.
– Пойдем, – скомандовал граф, видимо, приняв решение. – Пора возвращаться.
Они молча вышли из хранилища, Ильвир захлопнул дверь, и они снова оказались в каменном коридоре. Обратно шли быстрее, поэтому, когда впереди снова забелели кости скелетов, Настя вспомнила и про голос. Он не заставил себя ждать.
– Освободи! – снова пронеслось эхом.
Девушка устало опустилась на пол, достала нож и просунула лезвие между камнями.
– Что ты делаешь? – заинтересованно спросил Диего.
Но она молчала, пока, наконец, не приподняла камень с надписью. Там оказалось углубление, она просунула туда руку и вытащила медальон на старом кожаном ремне. Протерев его от грязи и земли, она увидела, что это ладанка. Попыталась открыть.
