Вошел слуга, в руках у него были четыре коробки, поставленные друг на друга.
– Господин граф просит переодеться к ужину, – с поклоном он поставил коробки на постель и ретировался.
Настя открыла первую коробочку, самую маленькую, в ней лежали длинные атласные перчатки зеленого цвета с тонкой золотистой вышивкой.
Она открыла следующую коробку: туфельки. В третьей коробке было вечернее платье с вырезом, открывающим плечи. Золотая вышивка на лифе повторяла узор перчаток. Все было подобрано со вкусом и платье пришлось ей впору. В четвертой коробке была накидка.
В этот момент вошла Лика, в синем с серебром платье.
– Куда мы такие пойдем? – спросила Настя.
Лика пожала плечами.
– Куда бы он не повел, Настя, мы пойдем за ним. Дай я тебя причешу.
Диего ждал у лестницы в холле, одетый в смокинг. Лика и Настя были прекрасны: элегантные, соблазнительно шикарные в вечерних платьях и подобранных под них легких накидках. Настя застенчиво улыбалась, спускаясь к нему навстречу. Когда ее рука в перчатке легла в его ладонь, парень довольно улыбнулся.
– Лика, – граф Виттури предложил ангелу локоть. Лика, смеясь, обвила рукой, затянутой в серебристую перчатку, руку графа.
На выходе их уже ждал Луиджи.
– Куда мы едем? – Настя с любопытством смотрела в окно на огни вечернего Рима.
– Так… небольшой визит вежливости к знакомым, – граф Виттури был в тот вечер тоже в смокинге, и, к удивлению Насти, смотрелся в нем гармонично.
– А Ильвир?
– У него большое домашнее задание, – откликнулся граф.
Когда она выходила из машины, он опередил Диего, и Настя с удовольствием взяла его под руку. Они находились перед великолепным особняком, окруженным садом. Все окна горели светом, то и дело подъезжали машины с элегантно одетыми людьми, через открытые двери холла доносилась музыка. Сердце Насти часто колотилось от волнения.
Они вошли, и дыхание захватило от золотого света, хрустальных люстр и светлых мраморных полов. Пространство холла было огромным.
– Вы позволите? – насмешливый голос графа вернул ее в реальность. Она расстегнула брошь на накидке, и та плавно соскользнула с плеч. Граф подхватил ее, не удержался, наклонился ниже, к уху девушки и проворковал:
– Этот вырез тебе очень идет, Настя, – кончиками пальцем он чуть коснулся ее плеча.
Этот голос заставлял умирать и рождаться вновь. Настя задохнулась от удовольствия, когда пальцы графа скользнули от шеи к плечу. Касание было мимолетным, незаметным для остальных, но в ней оно пробудило горящую лаву, которая теперь обжигала кожу, придавала щекам румянец, а глазам азартный блеск.
