Как же она ненавидела его сейчас! За все, что он сделал. За все, чего не пожелал сделать. Оставалось только глотать слезы, спрашивая себя еще и еще раз: зачем это все? И почему, ну, почему именно она должна стать жертвой?
«Никогда не жертвуй богам. Боги равнодушны к жертвенному огню», – так сказала Лика. Но в том-то и проблема, что она не жертвует, а жертвуют ее. Она всего лишь блеющее и ничего не решающее животное, которому собираются перерезать глотку на алтаре.
Настя зажмурилась. Ярость черной тучей наполняла душу, но что может сделать человек против ангелов и демонов? Если они решили сыграть, остается только послушно двигаться по доске. Она же не может сбежать? Не может отказаться?
– Дитя, не плачь, – рука призрака легла ей на плечо. Настя повернулась к нему и уткнулась в расшитую золотом сутану. Разрыдалась еще горше, пока Родриго Борджия неуклюже гладил ее по голове.
Как же надо довести себя, когда единственный, кто тебя понимает – это призрак.
– Я просто пешка. Просто пешка, – всхлипывала она.
– Любовь… старого проныру Борджия не обманешь, ты плачешь из-за любви. Если бы ты была счастлива, ты бы хотела бороться, но ты несчастна, и потому глубина твоей боли и обиды нескончаема. Дитя, пойми, они не люди. Что ты надеешься получить от демона? Даже люди порой не умеют любить, чего же ждать от тех, кто устал сам от себя? Не мучайся. Сейчас в тебе говорят обида и боль. Но все преходяще, поверь мне.
– Тогда зачем это все? – голова слегка кружилась, но казалось, только Папа понимает ее.
– Все, на самом деле, бессмысленно, – пожал плечами призрак. – Вот скажи мне, какого черта я тут с вами делаю? Не знаю сам. Почему я призрак? Тоже неизвестно. Почему, при всем моем неоспоримом очаровании и привлекательности, ты продолжаешь смотреть на демона – тоже бессмысленно.
Настя засмеялась сквозь слезы.
– Ничего не имеет смысла, Настя. Все просто случается. И в этом красота. Мы непредсказуемы. Ты непредсказуема. Мир непредсказуем.
– Я так не чувствую. Они все рассчитали заранее, а мы просто двигаемся и выполняем все…
– Не согласен. Ты же видишь, как он надеялся вырвать картину из лап Ноктурны? Стал бы он так беспокоиться, если бы знал точно заранее: картина достанется ей?
– Нет, – Настя вытерла слезы и внимательнее посмотрела на Папу Римского. – Что Вы хотите этим сказать, Ваше Святейшество?
– Что даже демон на самом деле не знает, чем все закончится. Он только предполагает, что должно произойти. Но все зависит от момента выбора.
