В 1995-м на чемпионате Европы в Дортмунде я встретилась с Белоусовой и Протопоповым впервые.
* * *
«Ни в коем случае не заводи разговор о том периоде, когда Белоусова и Протопопов решили уехать, и не вспоминай о дрязгах, сопровождавших их отъезд. Иначе беседы не получится: тебе придется в одностороннем порядке выслушивать былые обиды. Постарайся понять, что для этих людей всегда существовало только фигурное катание и ничего больше. Зато о фигурном катании тебе расскажут так, как это не сможет сделать никто», — напутствовал меня коллега в пресс-центре.
Совет никак не ущемлял мои интересы. На дворе был 1995-й год, и это делало вопрос о месте жительства и гражданстве, мягко говоря, второстепенным.
Мы разговаривали c фигуристами на одном из торжественных приемов. Людмила почти ничего не говорила. Просто стояла рядом с мужем, изредка кивая головой: маленькая, воздушная — сорок с небольшим килограммов веса, в черной вязаной кофточке, с фиолетовым бантиком на светлых, убранных в хвостик волосах. Девочка, тогдашний паспортный возраст которой (почти 60!) с трудом укладывался в голове. На вопрос, как мне обращаться к ней, коротко ответила: «Мила».
Тогда в Дортмунде мне показалось, что Протопопова я нечаянно обидела. Он долго рассказывал, что давно не выступает с женой в том графике, в котором приходилось работать, например, в американском шоу Ice Capades, где было по четыреста спектаклей в году, но что учит прыжки и намерен подготовиться к Олимпиаде… Я автоматически вставила встречный вопрос: «Среди ветеранов?»
Ответом был взгляд, каким смотрят на безнадежно дебильного ребенка. А может, мне просто показалось. Во всяком случае, после паузы последовал ответ:
— Вам никогда не приходило в голову, что в Швейцарии практически нет парного катания и, значит, место в команде вакантно? Да и Международный союз конькобежцев пока не придумал правил, ограничивающих возраст спортсменов. Я не говорю, что мы выступим. Но мы готовимся. Максимальная цель всегда дисциплинирует, помогает сохранить свежей психику. К тому же я всегда был склонен считать, что лучше умереть на льду, нежели в клинике для престарелых. Нам не важен результат. Все возможные медали у нас есть — двадцать два килограмма. Лежат дома в коробке. Если нам захочется иметь еще столько же золота, я могу позволить себе пойти в банк и купить его. Но нам это не нужно.
Та встреча оставила у меня сложное впечатление. На протяжении чемпионата Протопопов давал очень четкие оценки тому, как катались участники, говоря о гипотетическом участии в Играх-98, подчеркивал: «Мы слишком много знаем о том, как надо готовиться к соревнованиям и как надо выступать» — и тут же говорил:
