Едва попав в архив, Виктория достала из сундука черную коробку. Открыла крышку… Флакона внутри не было! Девушка в недоумении оглянулась на стол. Может, матовый пузырек там? Нет, на столе только графский дневник. «Только дневник? А где же пиктограмма?» Картинка с женщиной и детьми тоже куда-то исчезла. Внезапно до Вики дошло: «Тормакин! Он ведь собирался посмотреть найденный рисунок. Наверное, в мое отсутствие спустился в архив и забрал пиктограмму. А заодно и флакон прихватил. Как же это невовремя!»
Виктория отправилась разыскивать банкира. Часы в холле показывали половину десятого — домочадцы ужинают. «Отлично, — подумала Вика, — сейчас попрошу Тормакина вернуть флакон, и заодно перекушу». Однако, чем ближе она подходила к столовой, тем доносящиеся оттуда голоса становились громче. «За столом я вообще оглохну, — забеспокоилась девушка. Она поняла, что в нынешнем положении ей лучше избегать общения с людьми. Но как же узнать о местонахождении флакона? Вдруг речь о нем зайдет за столом? Виктория осторожно заглянула в дверь и, никем не замеченная, прислушалась к разговору.
В этот вечер в столовой сидели трое: Семен Семенович, Быстрицкий и отец Даниил. Говорили они явно не о флаконе.
— Отче, а что насчет убитой блондинки? — спросил Тормакин, разрезая на тарелке мясной рулет. — Вы же следите за той историей — как расследование продвигается?
— Да никак не продвигается, — пожал плечами священник. — Тело Светланы Бугримовой возле заброшенных сараев нашли — а там места дикие, безлюдные. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
— Ну хоть какие-то зацепки полиция обнаружила? — продолжал допытываться банкир.
— Ни единой улики!
— Чего эту гламурную дуреху туда занесло?!
Отец Даниил развел руками.
— Я, когда на место преступления попал, сразу понял: это сектантские штучки. Явно ритуал проводился — знаки вокруг тела, снятый скальп… Негоже девушке по ночам гулять.
— Кстати, а где Виктория? — поинтересовался банкир у Быстрицкого.
— В архиве сидит, — тут же нашелся старичок. — Сказала, чтоб к ужину не ждали — работает.
«Вот молодец, выручил», — мысленно поблагодарила его Вика.
— Я еще насчет Светланы спросить хотел, — умело перевел тему Эммануил Венедиктович, обращаясь к священнику. — Отче, а почему у нее была такая жуткая улыбка?
Отец Даниил тяжело вздохнул.
— Перед смертью девочке дали препарат, парализующе-сокращающий мышцы — вот лицо и перекосило.
— И что за парализатор ей вкололи? — поинтересовался старичок.
