— Мне все это надоело, — вдруг явственно раздался из-за стены женский голос.
Вика вздрогнула. Она узнала говорящую — это была Настя. Что служанка делает в кабинете Тормакина в столь поздний час?
— Мне надоело все, слышишь? — повторила Настя.
— Слышу, — спокойно ответил Тормакин (ага, и он там).
— Я хочу уволиться.
— Увольняйся.
— Тебе что, все равно?!
— Нет. Но если ты так хочешь — увольняйся. Я тебя не держу.
Послышались громкие всхлипывания — Настя плакала.
— Ты настоящее чудовище! Как можно было за обедом так цинично рассуждать о женщинах и детях?
— Не начинай истерику. Ты знаешь — я этого не люблю.
— Да ты вообще ничего и никого не любишь! Ты не способен любить, у тебя нет сердца!
— Зато у меня есть то, что тебе вполне его заменяет — мои деньги.
— Что ты говоришь?! — возмутилась девушка. — Я люблю тебя не за то, что ты богат. Я осталась бы с тобой, даже если бы ты разорился.
— Какое счастье, что мы не можем проверить твою искренность, — заметил иронично банкир. — Это все только слова, дорогуша. На деле я что-то не припомню с твоей стороны каких-либо жертв.
— Не припомнишь? — в Настином голосе появились металлические нотки. — А как же аборт, который я сделала в прошлом году по твоему принуждению? Неужели этого мало?
В комнате на несколько секунд повисла тяжелая пауза.
— Ты с самого начала знала, что я против детей, — сказал, наконец, Тормакин. — Беременность — твоя личная проблема. К тому же после аборта я оплатил тебе шикарный полугодовой отпуск на курорте. Чем ты недовольна? Впредь нужно тщательнее предохраняться.
— Уже не нужно, — с горечью отозвалась Настя. — Вчера позвонил мой гинеколог и сказал, что я бесплодна.
— Отлично, — хмыкнул Тормакин. — Теперь у нас одной проблемой меньше.
ХЛЯСТЬ! — раздалась звонкая пощечина, и практически сразу же хлопнула дверь.
— Истеричка, — процедил сквозь зубы Тормакин.
После того как Настя убежала, банкир оставался в кабинете не больше минуты. Когда он тоже вышел, Виктория недоуменно посмотрела в зеркало шкафа-купе.
— Ни фига себе, — сказала она собственному отражению.
Получается, банкира и Настю связывают любовные отношения. И судя по тому, что Тормакин стерпел пощечину от служанки, она ему действительно дорога.
— А еще мне слышатся разговоры через стену, — невесело подытожила Вика.
Она натянула на голову одеяло. Спать, немедленно спать! Пока снова не почудились голоса из-за стены. Уф, как же ей надоели все эти ненормальности…
* * *
Первым, кого девушка увидела, едва погрузившись в сновидение, был слуга Харитон. Заложив руки за спину, он кружил по аллее графского сада, явно кого-то поджидая. Голова туземца была низко опущена, глаза прикрыты. Нервно комкая в руке листок бумаги, он ходил взад-вперед и бормотал что-то под нос. Внезапно Харитон умолк. Поднял голову и, не мигая, уставился вдаль. Там, в самом начале садовой аллеи, показалась белая фигура. Это была кормилица Светлана. Нежно прижимая к себе двух малышей, она прогуливалась по саду, не подозревая о предстоящей встрече с туземцем. Харитон быстро сошел с аллеи и укрылся за стволом высокой сосны. Некоторое время он внимательно наблюдал за женщиной, а когда та, наконец, приблизилась к дереву, стремительно вышел из своего укрытия.
