Также привез он с собой из дальних странствий огромного черного молосса, коего продемонстрировал нам сразу же по приезду в имение. Пес этот, надо сказать, не менее примечателен, чем слуга-туземец. Я таких зверюг отродясь не видал. Зубы, как бритва, голова большая, лобастая, а уши смешно назад вывернуты. Ростом мне по пояс, и силен, как бык. Но при этом послушен и ласков. Пока мы обедали, молосс улизнул из столовой и свободно перемещался по дому — без всякого присмотра, никого не тревожа. Дядюшка рассказывает, что в Бразилии с такими собаками охотятся на ягуара, и нередки случаи, когда пес один на один побеждает свирепого хищника. Я тотчас загорелся опробовать молосса в охоте на кабана. Иной секач не менее страшен, чем ягуар — вот и будет славная проверка для бразильской собаки.
Напишу еще, пожалуй, несколько слов о дядюшкиных подарках. Как и предсказывал я, оказались они весьма необычны и интересны. Зная мою страсть к охоте, Григорий Иванович преподнес мне ружье, сделанное бразильскими оружейниками. Я откровенно поражен их мастерством. Насколько могу судить по первому осмотру, ружье сие ничуть не уступает работам великих оружейников Англии и Франции. Вот каков мой дядюшка — знал, чем угодить, чем внимание оказать. Уважил, что и говорить! Лизоньке же добрейший наш Григорий Иванович презентовал великолепное золотое колье с бразильскими самоцветами. Оно так переливается и блестит, что кажется — в руках солнце жаркое, а не каменья драгоценные. По всему видать, что колье роскошное и уникальное в богатстве своем.
Однако же мне, как заядлому охотнику, хорошее ружье намного милее всех драгоценностей мира. Надо всенепременно выбраться на охоту — и ружье опробовать, и грозного молосса в травле поглядеть. А то уедет дядюшка, увезет пса, а я так и не узнаю, насколько он хорош…»
Окончив читать страницу, Виктория подняла голову от дневника. Вечерело. Последние лучи заходящего солнца гасли в металлопластиковых окошках под потолком архива. Записи девятнадцатого века настолько захватили воображение девушки, что она даже удивилась, вновь обнаружив себя в современной комнате. Вика пролистала пожелтевшие страницы, в надежде узнать, кто же из Смолиных вел дневник. На внутренней стороне обложки она увидела размашистую подпись — сплетаясь в причудливый узор, там красовались три заглавные буквы: «П», «Н», «С».
— Сейчас посмотрим…
Виктория достала из сундука графскую родословную и бережно развернула ее на столе.
