Смолин в отчаянии обхватил голову руками.
— Да, знаю, — горячо зашептал он. — Я зверь, я убийца, нет мне никакого прощения. Но зачем же изводить меня до безумия? Зачем терзать и днем и ночью? Если Господь хочет покарать, то пусть заберет мою жизнь, как я забрал жизнь Светланы. А то, что со мной происходит, это хуже смерти. Хуже всего на свете.
Граф страдальчески закатил глаза.
— Чем так мучиться, лучше уж яду глотнуть и покончить со всем сразу. Вот если бы не жаль было Лизоньку с сыном оставлять, сделал бы это, и ни секунды не сомневался.
Петр Николаевич глянул на сидящего рядом слугу.
— Что делать, Харитоша? Ты же чернокнижник, я знаю. Люди сказывают, что в своем подземном кабинете какие-то зелья варишь. Сознавайся — можешь помочь мне, колдун?
Туземец спокойно смотрел на кипятящегося графа.
— Мало ли что народ болтает, — сказал он. — Язык, как известно, без костей. А правды о том, что в подземном кабинете делается, никто, кроме меня, не знает.
— Да и черт с ним, с кабинетом! — вспылил Смолин. — Ты толком ответь — поможешь чародейством?
Харитон приподнял одну бровь.
— Ну, раз уж вы сами, Петр Николаевич, заговорили о чародействе, открою секрет: да, знаю я одно средство, которое всенепременно избавит от бессонницы. Только…
Туземец запнулся.
— Что «только»? — нетерпеливо переспросил Смолин. — Договаривай, я приказываю.
— Только, боюсь, вам сие средство не очень понравится.
Граф хрипло рассмеялся.
— Не очень понравится, говоришь? Да я уже в таком состоянии, что душу готов сатане заложить, лишь бы поспать часок-другой. Говори, что за средство такое? Мазь? Настойка? Другое какое зелье?
— Нет, — качнул головой Харитон, — не мазь и не настойка. Это действие, кое необходимо выполнить.
— Действие? Ритуал, что ли?
— Да, ритуал. Очень древний ритуал.
— И в чем же он состоит?
Харитон пристально посмотрел на Петра Николаевича.
— А состоит он в том, что нужно умертвить в вашем имении всех младенцев мужеского полу годовалого возраста.
Граф в ужасе отшатнулся.
— Ты что говоришь, Харитон?!
— Вы спросили — я ответил. Средство от бессонницы есть. Но воспользоваться им или нет, можете решить только вы, Ваша светлость.
Смолин тяжело повалился на спинку кресла.
— Нет, не могу… не хочу… Опять смерть, опять страдания.
Туземец равнодушно зевнул.
— Клин клином вышибают. Светлана убила вашего первенца — теперь необходимо умертвить всех его ровесников. Тогда дух кормилицы перестанет донимать вас.
Петр Николаевич сжал в кулак перевязанную руку.
