— Это та самая — из дневника? — с благоговением спросил старичок.
— Ага, — кивнула Вика. — И сейчас мы ее сожжем.
— Как сожжем?!
— Совсем, дотла. Давайте спички, Эммануил Венедиктович.
Коротышка дрожащей рукой протянул коробок. Виктории и самой было не по себе. Она задумала рискованную авантюру, и если затея провалится… Девушка старалась не думать о плохом.
— Я зажгу свечу и поднесу к ней записку, — принялась она объяснять старику. — А вы пишите все, что я при этом буду говорить. Поняли?
Быстрицкий испуганно кивнул. Придвинув к нему бумагу с ручкой, Вика занялась более важным делом. Вернее — самым важным. Она подпалила фитиль свечи, и когда пламя стало ровным и спокойным, покрыла его сверху обгоревшей частью записки. На сером фоне красными отблесками начали проступать слова, написанные двести лет назад.
— И дай забыться мне в твоих объятьях, — прочла девушка первую появившуюся строчку.
Она узнала окончание стихотворения, которое влюбленный туземец посвятил Светлане. Видимо, узкая записка являлась обрывком листа, на котором оно было написано. Ниже первой строчки проявилось еще несколько предложений. Виктория прочла их вслух.
— Светлана погибла. Я умер вместе с ней. У меня больше нет души. Нечего терять, нечего бояться, не от чего пребывать в зависимости. Любовь исчезла, и я, лишенный этих сладостных оков, теперь совершенно свободен.
Завершался текст фразой: «Убив белокурого ангела, я стал неуязвим». И датой — 27 июля 1830 года. Едва огонь добрался до конца записки, как все слова, написанные в ней, исчезли в пепле. На этот раз — уже навсегда.
Вика с Эммануилом Венедиктовичем ошарашено переглянулись.
— Он вас прибьет, — пискнул старичок.
— Кто?
Девушку так захватила открывшаяся тайна записки, что она даже не поняла, о чем речь. Быстрицкий покосился на кучку пепла в центре стола.
— Семен Семенович вас прибьет. Вы уничтожили бесценный старинный документ.
Вика отрицательно тряхнула головой.
— Не убьет. Тормакин не знает, как выглядела записка. Увидит сожженную — решит, что так и было. Я ведь не говорила ему, что там что-то написано, — Виктория притянула к себе листок, на котором Эммануил Венедиктович аккуратно вывел продиктованные ею слова. — Зато у нас теперь есть доказательство, что туземец убил не только графского первенца, но и его кормилицу. Харитон пишет об этом открытым текстом. В дневнике значится, что смерть Светланы наступила в конце июля, что совпадает с датой в записке.
