Живой обелиск | страница 4

Подняв черный зонт с привязанным к нему котом над головой, он вытолкнул их с крыши.

— Счастливого пути, Куырна! — торжествовал Бечыр.

Это было чудо. Четвероногий парашютист, оглашая аул душераздирающим криком, плавно спускался вниз. Я не видел Бечыра таким с тех пор, как мы с соседским мальчиком Тотрадзом скакали нагишом на неоседланных конях. Бечыр хохотал как сумасшедший.

— Молодец, Куырна! Вот это парашютист!.. За проявленный героизм награждаю тебя чашкой молока! — кричал Бечыр.

Парашютист приземлился без происшествий, черный зонт упал рядом, как летучая мышь со сложенными крыльями.

— И Чкалов не сразу пересек Северный полюс, малыш! — прыгал вокруг меня Бечыр.

Через несколько дней с крыши дома на двух зонтах спрыгнул он сам. Но разве мог удержать его такой парашют? Как только он кинулся вниз, спицы на обоих зонтах с треском лопнули, парашютист плюхнулся на соседский двор и долго после этого потирал синяки.

Вот тебе и Валерий Чкалов!

Все могло надоесть Бечыру — игра в прятки, скачки на неоседланном коне, — но привязанность к дедушке Кудзи не проходила. И еще Бечыр зачитывался сказаниями о народных осетинских героях — Чермене Тлаттаты и Хазби Алыккаты, Кудзи Дзутты и Татаркане Томайты. Он изображал их с мальчиками по вечерам на улицах аула, и я не помню, чтобы он сыграл одного героя хоть дважды. Сказку же о девятиглавом великане из уст дедушки Кудзи мог слушать Бечыр без конца.

О существовании фандыра[2] и о том, что Кудзи умел на нем играть, мы не знали. Это было неожиданное открытие.

Кудзи был всегда рад нам, и мы приходили к нему без приглашения. В тот вечер впереди, как обычно, шел Бечыр. На улице было тихо.

Открыв дверь дома Кудзи, Бечыр отшатнулся и загородил тесный проход распростертыми руками.

Из комнаты просачивались мягкие звуки фандыра. Я стоял за спиной окаменевшего Бечыра и слушал песню о Таймуразе Козырты.

Сгорбившись, старик сидел на треножнике. Струны фандыра из тугих воловьих жил ровно гудели от прикосновения его пальцев и становились похожи на опушенные вербные веточки. Фандыр лежал на коленях старика, в такт мелодии Кудзи тихонько подталкивал его грудью.

Голос Кудзи то срывался, то взлетал ввысь. Я ничего не знал о жизни дедушки, но чувствовал, что песню про героического Таймураза старик переложил на собственный лад.