— У нас безобразная криминальная полиция, — сказал я. — Вы задерживаете меня на основании косвенных улик. Это незаконно.
— Законно, — ответил он. — На этом основании мы можем продержать вас до тех пор, пока не будут собраны прямые улики вашей виновности или не появятся улики, ее опровергающие. Спокойной ночи.
Его молодцы подняли меня за локти со скамьи и вывели за дверь.
Я провел в одиночной камере всего одну ночь. Врач, который осмотрел меня, сказал, что со мной ничего страшного не случилось, и головная боль пройдет в течение нескольких дней. Он дал мне какие-то таблетки и ушел. По крайней мере, одна из них оказалась снотворным. Погружаясь в желанный сон, я подумал, что не согласен с доктором. Со мной случились довольно страшные вещи. И головная боль, которую они мне доставили, вряд ли пройдет так быстро, как он ожидает.
А утром дверь моей одиночки распахнулась, и на пороге возник крепкомордый опер.
— Вы свободны, мистер Рочерс, — проскрипел он. — Но только до поры. Вас освобождают под залог. Если бы не косвенность улик, я бы вас не выпустил отсюда ни за какие деньги.
— Это почему? — спросил я спросонья, садясь на постели. Чувствовал я себя отвратительно, хотя голова и не болела, и сразу же пожалел, что вступил с ним в беседу. Мне просто надо было молча сматываться. Конечно, предварительно узнав, кто внес за меня залог.
— Потому, — ответил он, — что "репортер года" для меня не звание, а диагноз. Такие шизанутые живчики, как вы, лезут во все темные дыры и вытягивают из них на белый свет неприятности. Если бы не журналисты, в мире было бы намного спокойнее.
— Может быть, вы и правы, — заметил я, застегивая брюки. — Но не кажется ли вам, что претензии надо предъявлять к темным дырам, а не к журналистам? Надел ботинки и прошел мимо него в дверь. — Кстати, кто внес за меня залог?
— Мужчина по имени Томас Брайтер. Бывший капитан экспедиции разведчиков Дальнего космоса. У вас хорошие заступники.
Я ничего не ответил ему. Потому что как только услышал имя Брайтера, потерял ориентировку в пространстве и застыл у двери в камеру. "А вот и жетон нашелся! А вот и жетон нашелся!" — билось у меня в голове. И я понял, что ничего не понимаю в происходящем, а значит, дела мои совсем плохи.
Крепкомордый почувствовал мое замешательство и внимательно заглянул в лицо. Я взялся рукой за затылок и сморщился от несуществующей боли:
— Иногда еще покачивает… — И деланно-задумчиво произнес. — Брайтер… Давненько я не видал его… Как он выглядит?
