Марко, глядя куда-то в пустоту, присел на краешек ящика из-под угля и, докурив сигарету, затушил ее о край железного ведра для мусора, затем медленно встал и подошел к Шинковичу:
— Будет лучше, если вы сейчас же пойдете спать.
— Ну посмотрим… — В упор уставившись на Марко мутными глазами, Шинкович обошел его несколько раз, а затем, резко повернувшись, неожиданно приставил к его груди пистолет и осклабился: — Боишься?
Марко спокойно посмотрел на пьяного:
— Нисколько!
— Выходит, по-твоему, я пьяный, раз ты меня спать посылаешь?..
Марко вытащил левую руку из кармана и оттолкнул от себя пистолет.
Пьяный несколько секунд постоял перед ним, закрыв глаза, а затем открыл их и пробормотал:
— А что ты скажешь, если узнаешь, что я командир взвода, а? Или ты и этому не веришь? — Положив пистолет на ящик, он вытащил документы, дрожащими пальцами перебрал их и сунул под нос Марко. — Ну, видишь, взводный я или не взводный?
Светловолосый парень небрежно заглянул в документы и спросил:
— Ну и что из этого следует?
— А то, что со мной нужно обращаться почтительно! — С победоносным видом пьяный убрал документы в карман и, нашарив там пачку «Дарлинга», вытащил ее: — Вот, бери, подыми.
— Пошумел — и хватит. Убирайся к чертовой матери!
— А если не уберусь, тогда что? — Пьяный небрежно махнул рукой и, отвернувшись от Марко, пошатываясь, подошел к дочке привратника, которую только сейчас заметил. Он рухнул перед ней на колени, опрокинув мусорное ведро, и с пафосом воскликнул: — Мария, миленькая, неужели вы на меня сердитесь?! Дорогая, забудем прошлое!..
Девушка сделала шаг назад, высвободив ногу из объятий пьяного, и сказала:
— Господин Шинкович, идите к себе и ложитесь спать.
Потеряв опору, он растянулся на цементном полу, загребая руками вывалившийся из ведра мусор, и зарыдал:
— Что же с нами теперь станет, с мелкими торговцами?
Мария проводила мужчин до квартиры и попросила Марко дать ей почитать какой-нибудь роман. Взяв книгу, она быстро попрощалась, сославшись на то, что у нее много работы, и пошла к двери, но, дойдя до порога, остановилась, и они еще довольно долго проболтали на различные темы.
Дочка привратника время от времени бросала на Марко смущенные быстрые взгляды, и это не ускользнуло от внимания Гажо. Вообще-то голова его была занята более серьезными мыслями. Но кольцо, в котором оказался Будапешт, сдавливало и его самого, сковав по рукам и ногам и принудив сидеть здесь вопреки его желаниям.
