— Не хочу горячую воду!..—завопил Страуд. — Не желаю...
— Знаешь что, — обиделся король, — если отбывать наказание — твое право, то мое — искупить свою вину. Раз уж на то пошло. Увести заключенного.
Вошли несколько конвойных, схватили Страуда за руки. Страуд вяло сопротивлялся. Конвойные протащили его до дверей и вытолкали из зала.
— Не хочу горячую воду... ваше величество... не хочу...
Наступила тишина. Король снял ботинки, остался в носках, вытянул ноги. Напряжение многих лет отпустило его. Он вдруг почувствовал потребность испытать самые элементарные удовольствия, простые радости, которых он был лишен от рождения: ему захотелось поваляться на траве, громко, не прикрывая рта, чихнуть, пойти в кино, вернуться на трамвае домой, после обеда поковырять спичкой в зубах, подраться на улице с прохожим, в праздничный день смешаться с толпой на площади, встать на цыпочки и вытянуть шею... чтобы увидеть короля. «Завтра в этом зале устроим большой банкет в честь сегодняшней победы и дальнейшего бездействия». До короля вдруг дошло, что у него больше нет никаких дел. А может быть, Страуд тоже, сам того не ведая, отомстил ему? Может, и его теперь ждет та же гибель, что и Страуда, тот же конец?
— Следующий, — мрачно приказал король.
Вошел министр откровенности и впервые в жизни не поклонился королю.
— Этот человек, который когда-то был моим министром,— углубленный в собственные заботы, рассеянно сказал король, — тоже просит наказания. Я как-то потребовал, чтобы он был со мной откровенным. И что же? Он не может простить себе этих нескольких минут откровенности. Я прощаю его, а он себя — нет. Рефлексирует жутко.
— Почему ты погубил меня, ваше величество?.. Разве я плохо служил тебе?.. Или мы не совершали вместе чудовищных преступлений... — и он с мечтательным и отрешенным выражением стал вспоминать прежние славные денечки: — Помнишь, ваше величество? Надеюсь, ты не забыл, что и корону-то свою заполучил с моей помощью?.. Каким прекрасным, каким кровавым был наш путь... Так почему же ты вздумал меня погубить? Для чего заставил быть откровенным?.. Теперь уж мне нет возврата...
— Что верно, то верно, в этом качестве ты мне не нужен.
— Умоляю тебя, ваше величество... Во имя старой дружбы... Не будь грубым, не оскорбляй меня этим, не унижай... Ты ведь сумел тонко повести себя со Страудом, как незаметно ты поставил его на колени... Неужели я не заслуживаю того же обращения?.. Я прошу уважения... Демагогии прошу...
