— Простите меня, — промямлил он, — за мою наглость, за бесстыжесть... — Вдруг он заметил, что у одного из присяжных ворот рубашки тесен и жмет. Это словно подстегнуло его. — Это Гея виновата... — заорал он, захлебываясь.— Почему вы не судите ее? Почему не вызвали сюда? Ведь это ей я объяснялся в любви... Ведь она старше меня... на целых тринадцать лет... и некрасивая, совсем некрасивая... Она обманула меня... притворилась самой лучшей... Она деньги брала у мужчин... за то, что ложилась с ними... судите ее, казните ее...—и он потерянно заплакал. — Бедная Гея, я предал тебя... еще и не любил, а уже предал... это такой народ, Гея... Они кого угодно заставят предать... Заставят отречься от еще не произнесенных слов, от несвершенных дел, от себя самого. — Потом, злобно улыбаясь, обратился к судье и присяжным: — Она не поверит... все равно не поверит... Вы не сможете сделать так, чтобы она считала меня подлым, трусливым... Я доказал, что на все готов ради нее... и сейчас ни о чем не сожалею... — Потом нить мысли оборвалась, он что-то вспомнил и зачастил жалобно: — Я только три класса кончил, я всегда был первым учеником, в транспорте уступал место женщинам и старикам, правил уличного движения не нарушал, может, примете во внимание...
— Почему не даете слова защите? — послышалось из угла.
— Пожалуйста, — судья посмотрел на часы, — но я опаздываю на прием.
— Я только одно скажу. Страуд против Алькатраза не восставал. Скорее наоборот — Алькатраз против Страуда.
— Ага, и этот из тех же, — презрительно усмехнулся первый заседатель, — из тех, кто провозглашает известные истины. Это-де стол, а это стул, а вот стена... — Присяжный огляделся, и воображение его застопорилось, потому что в комнате никаких других предметов не было. Он уныло посмотрел на дверь и захотел было представить, что может быть по ту сторону двери.
— Кроме того, я возражаю против вынесения приговора, потому что допущены процесдуальные ошибки.
— Ну-ка, ну-ка, — испуганно поинтересовался судья.
— У первого присяжного мятые брюки. А это нарушение кодекса. У второго присяжного пальцы все время выстукивают по столу. Это уже грубое нарушение. Ибо означает, что присяжный в нервном состоянии. А с подпорченными нервами невозможно следовать истине.
Судья в панике стал листать свод законов и мрачно подтвердил:
— К сожалению, замечания защиты справедливы. Допущен ряд процессуальных ошибок. — Потом оживленно погрозил пальцем адвокату. — Ну, ты славно подхватил наш стиль. Так серьезно, солидно было начал, я даже обрадовался, а потом взял да и прижал нас к стенке. Думаешь, мы не поняли, кто ты на самом деле? Ты автор. Да, да, ты сам автор. Вот ты кто.
