— Первым делом, Гечо, сходи к отцу Крыстю на дом и скажи ему, что я буду ждать его нынче ночью на Кыкринском постоялом дворе. Пускай принесет мне все комитетские бумаги. Буду ждать до вторых петухов. Так ему и передай. Потом зайди к Николе Сиркову и скажи, чтоб раздобыл мне коня в дорогу. А я тем временем вздремну — всю ночь напролет шел без отдыха.
Апостол прилег на лавку. Величка прикрыла его тулупом и неслышно, на цыпочках, вышла из комнаты.
К вечеру Апостол встал, вымыл лицо студеной водой, затянул пояс своих турецких шаровар, наглухо застегнул антерию и тулуп, надел на голову феску, простился с Величкой и Гечо и пошел по Севлиевскому шоссе. Медник Никола Сирков уже ждал его за городом верхом на коне. Они свернули с дороги, поспешно распороли седло, затолкали туда комитетские документы и снова зашили. Никола ехал верхом, Левский шагал рядом. Когда приблизились к «Пази-мосту», навстречу показался стражник. Завидев его, Левский свернул в ближайший виноградник, где дымились две-три груды свежего навоза. Стражник бросился за ним следом.
— Кто такой, куда путь держишь?
— Здешний я, из Ловеча. Пришел посмотреть, куда мой работник навоз свалил. Ты что, не узнал? Я-то тебя знаю.
Стражник подозрительно посмотрел на него, покачал головой и пошел своей дорогой дальше. Когда он исчез за поворотом, Левский бегом догнал Николу и сказал:
— Слезай, теперь я поеду.
Ловко взлетел в седло и пустил коня вскачь.
Дорога была тихой и безлюдной. В молодых дубовых рощицах тихо шуршала медно-желтая листва. Стаи воронья с зловещим карканьем кружились над селами.
Уже смеркалось, когда они добрались до Кыкрины, на постоялый двор. Содержатель его, Христо Латинец, был преданный комитету человек. Левский соскочил с седла, бросил Николе поводья, велел отвести коня в конюшню и толкнул дверь. Его обдало запахом вина, табака и жареного мяса. Кыкринцы праздновали день святого Стефана, пили, веселились. Во всю мочь раздувал свою волынку музыкант. Апостол поздоровался с веселой компанией, прошел мимо столов и вошел во внутреннее помещение, предназначенное для ночлега постояльцев.
— Это кто ж такой будет? — спросил один из крестьян хозяина.
— Нешто не узнал? Христо это, сын деда Ивана.
— Да ведь он мне кум! — обрадовался крестьянин, поднялся с места и, покачиваясь, направился вслед за Левским.
— Значит, ты и есть Христо Крачул? — спросил крестьянин, наклоняясь к самому лицу Левского.
— Он самый, — отвечал Апостол, который знал Крачула.
