— Да я никуда и не гляжу, — ответила молодая и скрыла длинными ресницами свои прекрасные восточные очи.
— Видел ее глаза, мастер? — продолжала жена паши. — Пусть камень будет такой зеленый, как ее глаза. Видел их, неверный?
— Слушаюсь, госпожа, как велишь, так и будет сделан перстень.
— Чья рука вывела узор на новом кувшине для омовения паши? Не твоя ли?
— Не моя. У меня живет юноша, сын моей сестры из Кратова.
— Это он там, у очага, куда заглядывает Шазие? Аллах благословил руку твоего племянника. Кликни его!
— Иди сюда, Георгий, — тихо позвал Йован, — иди сюда, тебя хочет видеть госпожа.
Из ювелирной мастерской вышел Георгий Димитров, Кратовец — семнадцатилетний юноша с золотым пушком над верхней губой. Он смущенно переступил порог.
— Ай-ай-ай! — всплеснула руками старая турчанка. — У тебя глаза как у джина! А походка словно у оленя. Не смей глядеть на него, Шазие! Ты снова подняла покрывало, ветреница! Едем скорей домой. Когда прислать за перстнем? — осведомилась жена паши, усевшись в коляску.
Золотых дел мастер подумал немного и ответил:
— Когда в садах созреют персики.
Кучер отпустил вожжи, и лошади помчались. Йован Кратовец в раздумье покачал головой:
— Это самая младшая дочь паши. Словно зеленоглазая змейка! Ты видел ее, Георгий?
— Видел! — тихо промолвил Георгий, и сердце его забилось, как птичье крыло.
* * *
В день, когда в Чардаклии за трапезой подали на серебряном блюде первые зарумянившиеся персики, в мастерскую ювелира Йована прибыл главный турецкий законник. Это был почтенный человек в высокой снежно-белой чалме — правая рука Хасиба Османа-паши. Хозяина в мастерской не было. Гостя встретил Георгий, принес ему стул. Чиновник окинул стройного юношу внимательным взглядом и одобрительно кивнул головой.
— Готов ли перстень для младшей дочери паши?
Георгий отомкнул железный ларец, где лежало много ожерелий, поясов, запястий и браслетов, и вынул оттуда перстень. Камень засверкал на его светлой ладони, как светлячок. Турок взял перстень и отошел к окну, медленно, с удовольствием его разглядывая, а возвратившись на место, спросил:
— Это ты выковал перстень?
— Я, — ответил Георгий и, опустив глаза, взглянул на почерневшие ногти своих босых ног.
Законник похлопал его по плечу.
— У тебя золотые руки! На, возьми деньги!
И, развязав кошель, он отсчитал ему семь золотых монет из десяти, которые ему дал Хасиб-паша.
— Довольно ли?
Георгий испуганно держал в руке монеты.
— Слишком много, — прошептал он.
