— Поеду. От этого поля не дам ему ни бороздки! Что он выдумал в самом-то деле?
— Ведь ты его прогнал. Кто знает, где он скитается, голодный, не обстиранный, по чужим селам. Бедный парнишка!
— Видела бы ты, каким волком он на меня глядел. Никогда не забуду его глаз.
— Как же ему было не глядеть волком, когда ты схватился за вилы, чтобы его проколоть!
На другой день Гурко потащил бабку Гергину в город свидетельницей. Все крестьяне отправились на жатву. Гурковица решила приняться за свою полосу, не дожидаясь мужа. Она позвала пять жниц. Но сноповяз не пришел. К кому толкнуться? Каждый спешил в первую очередь убрать свое. Приближался полдень. Недялка зашла в летнюю пекарню, протянула руку к полке, где лежали четыре подрумянившиеся, еще теплые хлеба, отрезала ломоть. Вдруг стукнула дверь. На пороге стоял обросший бородой мужчина. Он просунул в пекарню черную голову.
— Вот и я! — послышался знакомый неторопливый голос.
Гурковица обернулась, и глаза ее засветились.
— Добро пожаловать, деверек! Тебя сам господь привел. Нам как раз тебя-то недоставало! Некому снопы вязать…
— А брат где?
— Брат твой в городе, таскается по судам, а поле горит…
— Так! — безучастно промолвил Никола и повесил на гвоздь дорожную суму. — А я остался без работы. Перестали то шоссе прокладывать, где я камни дробил. Смотрел, смотрел я на желтые поля, вот и пришла мне на ум наша нива. «Пойду-ка, думаю, да помогу им». Не надо мне моей доли. Раз батюшка завещал поле старшему, так пусть оно и будет. Я здоровый, заработаю себе на хлеб. Ничего я не хочу. Хочу только, чтобы ты мне одежонку поштопала, когда найдешь время, невестка. Уж очень я оборвался. Коленки видны.
— Позвать жниц?
— Зови. Сегодня?
— Сегодня. Когда же еще? Ведь хлеб в поле.
Шесть молодых жниц снимали хлеб на поле дедушки Йордана. Начали с нижнего края. Замелькали связки желтых колосьев. Зазвенели чистые девичьи голоса, понеслись с холма на холм. Никола принялся вязать — один сноп больше другого. Пот катился градом по его лбу. Белая рубашка взмокла. Невестка задорно поглядывала на него.
— Выбирай! — шепнула она ему на ухо. — Какая тебе больше нравится, ту и возьмем для тебя. Ты уже не маленький.
Никола застыдился, опустил глаза и до самого вечера не глянул ни на одну из жниц.
Наутро пришли еще пять жниц, и все поле убрали до колоска. Завили бороду. Собрали снопы. Пока Никола складывал крестцы, с родопских вершин оторвались свинцовые тучи и вскоре повисли над равниной. Стало черным-черно. Жнеи бросились в Сырпицу. Загремел гром. Забарабанил град по черепице. Земля побелела. Недялка сидела в сенях, глядела на белые небесные пули и говорила:
