Весна | страница 120

Моросил холодный ноябрьский дождь. Вагоны толкали друг друга, словно овцы, подгоняемые озлобленным пастухом.

Перевод Б. Диденко.

«Эй,

       повесить попа!

Этот красный поп

без креста,

без молитвы

                    ляжет в гроб!»

У столба телеграфного

был он поставлен.

Подошел палач.

«Капитан!

Веревка готова».

Вдали — темный контур

Балкан.

И небо сурово.

Поп стоял у столба,

как огромный утес,

как гранит[11].

Гео Милев

Повстанец, стоявший на часах у дверей Главного революционного штаба, нажал ручку, открыл дверь и вошел.

Руководитель восстания сидел, склонившись, с красным карандашом в руке над расстеленной на столе большой картой. Сосредоточенно, внимательно изучал ход боевых действий.

— Товарищ Димитров, — тихо произнес часовой, — товарищ Димитров… сладу с ним нет, лезет и все тут.

— Кто?

— Поп какой-то.

— Какой еще поп? — удивленно спросил Димитров и положил карандаш на карту.

— Повстанец из села Медковец.

— Поп? Повстанец? Пускай войдет.

Поп Андрей с шумом переступил через порог и, протянув Димитрову руку, пробасил:

— Я ему говорю: да пропусти ты меня, парень, а он переговоры разводит. Поп Андрей Игнатиев из села Медковец, повстанец! — представился он.

Димитров пожал ему руку и сказал:

— Присаживайся, отче.

Оглядел его с головы до пят.

Камилавка. Раскрасневшееся, потное лицо, смуглое, с лихо закрученными усами, борода всклокочена, побелела от дорожной пыли. Длинная суконная ряса подпоясана кавалерийской саблей. Даже ресницы побелели от пыли. Только глаза горят из-под густых сросшихся бровей. Сверкают, точно раскаленные угли. Не человек — огонь.

Поп уселся, достал из кармана огромный платок и принялся вытирать свой высокий лоб.

— Ну, как там у вас, в Медковце? — спросил Димитров.

— В Медковце-то мы живо управились. Вышибли гидру из седла. Народ подняли. Над селом красное знамя реет. А здесь как?

— Сегодня в три часа Берковица тоже перешла в наши руки. Революционные войска гонят врага к Петрохану. Две дружины — Фердинандская и Белимельская — двинулись через Крапчане, через Белимел и Липен на Врацу. Наши доставили припрятанное габровчанами оружие. И теперь силы у нас окрепли. Мы располагаем десятью тысячами красных бойцов в одном только Фердинанде. Разослали в голодные горные села обозы с хлебом.

— А Лом? — нетерпеливо перебил поп.

— Ты был в Ломе?

— Был.

— Расскажи, — попросил Димитров, впиваясь в гостя тревожным взглядом.

— Да что ж рассказывать… Вчера атаковали мы казарму. Весь город у нас, а казарма в руках противника. Набились туда битком вражины, душегубы вместе с женами да выкормышами своими — все до единого. Мы, медковцы и кривобарчане, ударили со стороны Штырбановой мельницы, да только захлебнулась наша атака.