— Не найдется ли местечка и для меня? — спросил солдат тех, что, свесив ноги, сидели в дверях.
— Нету, браток. И куда ты, хромоногий, полез? Иди в конец состава!
— Да беги же туда, говорю тебе, там свободно!
Солдат заковылял так быстро, как только мог. Жена тенью следовала за ним. Она останавливалась возле каждого вагона и упрашивала:
— Уступили бы ему место, а? Хромой ведь. Гляньте на него. Ах, господи, только б успеть!
— Беги назад, в пассажирский! Еле тащишься, браток! От англичан небось как заяц бы припустил. Поторопись! — крикнул солдат с трубкой, смахивавший на бродягу.
Кондуктор дал сигнал отправления. Ему ответил свисток паровоза. Женщина закричала.
— Скорее, Венко, беги!
Раненый, напрягая последние силы, взобрался на подножку пассажирского вагона в тот момент, когда эшелон уже тронулся. Жена, на ходу передав ему сумки, еще долго бежала рядом с вагоном. Она не успела даже заплакать. И лишь когда последний вагон прогромыхал мимо нее, словно ударив ее железной рукой по лицу, женщина закрыла лицо передником и зарыдала.
Солдат прошел в коридор, остановился у окна возле первого купе и снял ранец. Опустив его на пол, положил рядом сумки и стал смотреть в окно. Крупные дождевые капли сеткой затянули стекло. Смутно виднелись нивы, которые он когда-то пахал и жал. Деревья бежали назад и, казалось, махали ему оголенными ветвями, посылая свое напутствие. К горлу солдата подкатился комок. Солдат отвернулся от окна и заглянул в купе. Там сидел один человек — красивый молодой мужчина с темными вьющимися волосами, черной, как смоль, бородой и большими блестящими глазами. Штатский.
Встретившись взглядом с солдатом, он потянулся к ручке, открыл дверь и позвал:
— Товарищ, входи, не стой в коридоре, затолкают.
«Чудной человек, — подумал солдат, — назвал меня товарищем», — но потащил сумки в купе. Пассажир помог ему устроиться.
— Из окна заметил тебя, — сказал он. — Сильно хромаешь. Почему ты не полежал еще в госпитале?
— Выписали. Мест, говорят, нету. Привезли тяжелораненых, а нас — тех, кто поздоровей, вышвырнули.
— Куда едешь?
— Искать ветра в поле… у Завоя на Черне. Не знаю, как и доберусь на одной-то ноге.
— Много багажа везешь с собой, братец.
— Это не мой. Рота-то чуть не вся — земляки. Встретят, так все в руки и будут смотреть. Голодный народ, ничего не поделаешь. Гостинцы от жен. Мрет наш брат в окопах с голодухи.
— Наш брат мрет с голоду, а правительство еще и против России пушки повернуло. Мало им одного фронта…
