— Открой сейчас же дверь или я размозжу тебе череп!
Врач, у которого от страха отнялся язык, покорно и безмолвно выполнил его приказ. На другой день турецкий консул устроил греческому правительству страшный скандал. Министр Димитр Вулгарис посоветовал воеводе покинуть Афины. Петко потребовал, чтобы ему выдали исправный паспорт, но греки отказались. Тогда он нашел портных и заказал для своих четников солдатскую форму, а для себя — мундир турецкого офицера. Потом нанял парусное судно и направился на север в надежде зайти в какой-нибудь небольшой болгарский порт и высадиться там под видом турецкого отряда. Но как только судно вышло в открытое море, началась сильная буря, и их трое суток носило по волнам. Иссякли запасы пищи, а болгарского берега все не было видно. На четвертый день вблизи показались скалы острова Митилена. Капитан, указав на чугунные дула орудий, смотревшие с укреплений на море, сказал:
— Это крепость Сир!
Тогда сообразительный воевода, чтобы накормить чету, решил сойти на берег и приказал своим юнакам переодеться в турецкую форму, а сам облачился в офицерский мундир. Лихо сдвинув феску набекрень, он первым спрыгнул на берег. Комендант крепости спросил у Петко, какое дело привело его в Сир, и, узнав, что гость — ревизор, посланный самим падишахом, чтобы лично осмотреть крепостные стены и проверить, все ли в порядке, захлопотал и кинулся показывать все высокому посланцу. Петко и его солдаты остерегались проронить невзначай болгарское слово. Говорили только по-турецки. Комендант показал им орудия, пороховые бочки и продовольственные склады. Затем он выстроил свой гарнизон, и Петко прошел вдоль строя, словно генерал. Закончив смотр, доганхисарец пожал руку старому полуграмотному турецкому офицеру, похлопал его по плечу и сказал, что за всю свою жизнь не видел такого умного офицера, который лучше его нес бы службу. Комендант блаженно улыбнулся, но потом, покачав головой, жалобно проговорил:
— Над моей крепостью муха не пролетит незамеченной, но кто это оценит? Сколько лет я здесь, уж и не помню. Поседел на службе у падишаха, а меня все еще держат в миралаях, между тем как мои товарищи в Стамбуле стали пашами. Кинули меня сюда и забыли.
— Не печалься, — утешил его Петко, — как только вернусь в Стамбул, первой моей заботой будет твое повышение.
Страж острова Митилена на славу угостил изголодавшихся беломорских скитальцев, снабдил их продовольствием и вывел весь свой гарнизон для проводов необыкновенных гостей. А Петково судно подняло паруса и взяло курс на Галлиполи. Спустя несколько дней гостеприимные родопские леса встретили его чету. Возвращение Петко-воеводы во Фракию испугало турок. И вновь застучали конские копыта по козьим тропкам — турки бросились на поиски неуловимого отважного болгарина. Петко нападал на турецкие карательные отряды везде, где ему это было выгодно. В июле 1869 года, возле Кешана, его чета разгромила турецкий отряд, впятеро ее превосходивший. На следующий год на хуторе Семидкёй он сражался один, против шестидесяти черкесов и снова вышел из боя цел и невредим. У хозяина хутора Ака-бея был пастух-валах, живший в кошаре в двух часах ходьбы от хутора. По поручению бея пастух познакомился и сдружился с воеводой и однажды пригласил его к себе в кошару якобы для того, чтобы сообщить ему важную новость. Петко, человек доверчивый и честный, отправился к нему с двумя четниками. Он оставил их в соседнем селе, а сам ночью прокрался к пастуху. Хозяин встретил его, приветливо улыбаясь, достал флягу с ракией и затеял какой-то разговор. Не прошло и десяти минут, как пастух схватился за живот и начал охать и корчиться. Петко, подумав, что он простудился, и пожалев его, решил сварить ему пунш. Нашел кофейник, налил в него ракии, но в тот момент, когда он наклонился к очагу, чтобы поставить кофейник на угли, валах бросился на него сзади и начал душить. Гайдук понял коварный замысел предателя и, будучи сильнее его, повалил его на землю и заткнул ему рот. Пастух успел только крикнуть:
