Между прочим, по слухам истинно знающих краеведов, именно в главной зале юная дочь одного из последних градоначальников, дабы выиграть у подруг пикантнейшее пари, совершенно добровольно на удобном бархатном диване стиля рококо отдалась заезжему графу — собирателю народных патриотических песен дореформенного периода. Красный диван на изящно гнутых ножках еще долго служил в качестве неопровержимого доказательства глубоко порочных нравов минувшего, пока не перекочевал в местный драмтеатр, чтобы фигурировать в классических спектаклях, где опытные зрители моментально, как только поднимался занавес, узнавали его, и тогда по залу мягкой волной пробегал взволнованный летучий шепоток.
Дворянское собрание, боевой штаб, пролетарский клуб, курсы младших командиров РККА, исполком Красного Креста, филиал военного госпиталя, Освод и передовая фабрика по выделке школьных и канцелярских принадлежностей — все это оставило свое, вроде бы призрачное и почти незаметное, но в то же время конкретно-вещественное наследство к той поре, когда в подновленном и не раз ремонтированном здании прочно прописались учреждения, неведомые прежним временам, но, верно, необходимые временам нашенским, особенно в безоговорочно наступившую эпоху стремительно прогрессирующей научно-технической революции.
Круглые черные печи, подпиравшие высокие потолки по углам просторных комнат и очень схожие с поставленными на пола старыми паровозами, сломали и повыбрасывали прочь еще лет двадцать назад, заменив паровым отоплением, которое претерпело ряд существенных метаморфоз. И сейчас здание обогревали вовсе не пузатые батареи, вульгарно булькающие под окнами весь отопительный сезон, а тишайшие и чинные ребристые радиаторы особой конструкции, настолько аккуратно упрятанные от нескромных глаз декоративными решетками, что даже не появляется никакой дополнительной нагрузки к размышлениям — когда под крышей уютно и тепло, мало кто думает — а чему сие тепло обязано.
В кабинете Лаврентия Игнатьевича, куда можно было пройти только через дворцовую комнату, висел редкий портрет В. Г. Белинского и летом действовала кондиционная установка, напоминавшая развернутый с тылу большой телевизор или радиоприемник, вмонтированный каким-то чудаком между оконными рамами. Кондиционер, шелестя, исправно процеживал сквозь себя воздух, сея в кабинете шефа прохладу — тихую и упоительную, как свежее майское утро в Прибалтике.
А вообще не то чтобы двадцать или десять лет, а даже в прошлую пятилетку кабинета Бинды не было и в помине. Его сотворили — вопреки традиционным обыкновениям райисполкома препятствовать любым переделкам внутри капитальных строений — сравнительно недавно, года полтора назад, под настойчивым нажимом и личным наблюдением Лаврентия Игнатьевича, при доброжелательной поддержке инстанций, перед коими районные власти спасовали и потом, умно переосмыслив свои прежние оценки и позиции, срочно бросились к Лаврентию Игнатьевичу на подмогу дефицитными материалами. Местная инициатива шефом не игнорировалась, и кабинет вскорости был сотворен на диво — не шибко просторным, но очень компактным, удобным по всем канонам менеджерского искусства и вполне располагающим его хозяина к самым оптимальным решениям.
