— Не из пугливых наш инженер. А тут раньше работала одна девушка-техник, так она, уж не знаю, притворялась или нет, только, как погаснет лампочка или света вдруг не дадут — тут частенько это случается, — кричала не своим голосом. Темноты уж очень боялась. А вечером, как пойдет гулять, куда только страх девается! Может, конечно, потому, что там она не одна была…
Дрезина протянула за собой состав, нагруженный породой. Бригадир оглянулся, проверяя, в порядке ли вагонетки. На последней сидел рабочий без сапог. Бригадир немного поворчал на него: забираться на вагонетки было запрещено.
Ольга и Евтимов приближались к забою. Слышался глухой гул. Шипение компрессоров раздражало непривычное ухо. Идти становилось все труднее, очень мешала невывезенная порода.
Внезапно погас свет. Послышались голоса и топот. Потом все смолкло.
Ольга не в силах была пошевелиться. Такого страха она еще никогда не испытывала. Темнота сковывала ее. Девушке показалось, что вокруг никого нет, что она совсем одна.
Что могло случиться? Неужели обвал?
Представив самое страшное, она стала успокаиваться.
— Товарищ Евтимов, вы где? Что будем делать? Останемся здесь или попробуем выбраться?
Неизвестно было, сколько это могло продолжаться, и Евтимов предложил пробираться к выходу. В темноте засветился огонек, это шахтер с зажженной папиросой прошел мимо. Он был спокоен — очевидно, уже привык к подобным происшествиям.
— У вас нет карбидной лампы? — спросил Траян.
— Кончился карбид. Было немного, да другая смена взяла.
Свет папиросы помог им немного продвинуться вперед. Они шли по воде, протягивая вперед руки, стараясь не наткнуться на что-нибудь. Траян чувствовал себя виноватым в том, что так случилось, но девушка делала вид, что происшествие совсем ее не смущает.
— Теперь я по крайней мере поняла, что означает выражение «хоть глаз выколи». Темнота окружает нас словно плотной стеной. Интересно, повреждение местное или и в Софии сейчас тоже темно? Когда построят наше водохранилище, света будет хватать всем. Надо только скорее строить!
Траян двигался, как во сне. Он не видел Ольги, но чувствовал, что она совсем рядом. Слышал ее звонкий бодрый голос, ощущал ее дыхание. Стоит только протянуть руку, и он сможет обнять ее, такую желанную, милую. Ни разу прежде, когда он бывал с девушкой, эта мысль не приходила ему в голову. Но темнота пробудила в нем странное чувство. Он протянул руки, чтобы обнять Ольгу.
А та, не слыша его голоса и шагов, встревоженно вскрикнула:
