Если бы можно вызвать ее из сна, если бы только было возможно!
Накликал, должно, или вымолил — кто скажет? — но однажды столкнулся с ней на улице. Лицом к лицу.
Она была такой же, какой являлась к нему во сне все долгие и горькие годы. Восемь лет. Почти три тысячи дней и ночей. Сто восемьдесят тысяч минут.
Жизнь остановилась на мгновение.
— Ну, здравствуй, — сказала Зифа, и голос ее дрогнул.
— Здравствуй, — ответил он, чувствуя, как деревенеет лицо, язык, руки.
— Как ты здесь? — спросила она.
— Я здесь живу, — ответил он, ничего не соображая. — А ты?
— И я здесь живу, — улыбнулась Зифа.
Значит, ходили по этим улицам и не подозревали, как близко были друг от друга.
— Ты возмужал, похудел. Я тебя не сразу признала, — отважно соврала она, потому что узнала сразу.
— А ты мало изменилась, — тоже соврал он: она была лучше, чем мог себе представить.
— Ну, что ты! — отмахнулась она обрадованно. — Я очень изменилась.
Они стояли посреди тротуара, и люди обтекали их с двух сторон, сердито ворча. Но они их просто не замечали.
— У вас нет лишнего билетика? — спросил какой-то парень.
— Нет, — сказала Зифа.
— А почему он спрашивает? — удивился Гумер. — Какой билет? Куда?
Она засмеялась и показала на афишу в полдома, возле которого они стояли.
— Не видел?
— Нет.
— Хочешь посмотреть? Мы собрались с подругой, но она не смогла. И у меня есть лишний билетик.
Он покачал головой.
— Почему?
— Не знаю. А почему с подругой?
— Потому что мы с ней всегда ходим вместе в кино, — снова засмеялась она.
— Ты живешь одна? — наконец догадался он.
— Почему — одна? У меня есть дочь. Но сейчас она в деревне.
— А-а, — протянул он, пытаясь проглотить комок в горле.
— Ну, я пошла? — сказала Зифа вопросительно.
Он кивнул и пошел вместе с ней.
В зале было много людей, но ему казалось, что они одни. Полтора часа сидел, прикрыв глаза, чтобы не видеть экрана.
Правой рукой, лежащей на поручне кресла, он касался руки Зифы. Боже, какая теплая и мягкая была ее рука, которую ощущал даже сквозь плотную материю пиджака, и боялся пошевельнуться, чтобы не потревожить эту замечательную руку. Но думал о другом, и хорошо, что, охраняя покой руки Зифы, настороженно лежащей рядом, ему удалось привести в порядок мысли. Значит, она одна. Нет, не одна, у нее есть дочь. И подруга, но подруга тут, конечно, ни при чем. С подругой она ходит в кино. Всегда. Ходят с подругой в кино одинокие женщины. Он где-то читал об этом. Но, может, ее муж куда-то уехал? Может, он капитан дальнего плавания. Или геолог. Или — жулик, и его посадили в тюрьму. Надо было, конечно, спросить. Чудак, кто же об этом спрашивает?
