— Рассказывай.
— Я не старообрядец и детство мое прошло совсем не в тайге. Я ни разу в жизни не охотился на зверей и птиц.
— Верю, — на лице Лены не дрогнул ни один мускул. Она продолжала неспешно идти по тропинке, глядя куда-то вдаль.
— Я вырос в большом городе. Настолько большом, что тебе, наверное, даже сложно будет это представить. Сто двадцать миллионов жителей, десятки ярусов, состоящих из сложного переплетения жилых модулей, парков, деловых кварталов и технических зон…
Лена остановилась и развернулась ко мне.
— Как он называется? — я ожидал чего угодно, только не такого вопроса.
— Боюсь, его больше нет. Он назывался Ликлата.
— Это… на Земле?
— Нет.
Я рассказал ей всё. Мне смертельно надоело врать, хоть за последний год это и стало привычным делом. Я говорил и испытывал ни с чем не сравнимое облегчение, как будто с моих плеч упал груз, пригибавший меня к земле долгие месяцы. Лена не перебивала, не задавала уточняющих вопросов, только иногда поворачивала голову и бросала на меня внимательные взгляды, а в самом конце моего рассказа она неожиданно остановилась и спросила:
— Я могу поговорить с ней? С той девушкой, которая дает тебе подсказки с Луны?
Я на секунду растерялся, но тут же получил ту самую подсказку:
— Приложи ладонь к ее уху и дай мне доступ к импланту.
Я аккуратно поднес руку к лицу Лены, погладил ее по щеке, поправил выбившийся из прически локон и накрыл ладонью левое ухо. Возникло странное ощущение, как будто кто-то тихонько щекочет мою ладонь тонкой травинкой. Лена вздрогнула. На миг в ее глазах я увидел испуг, но он быстро исчез и сменился искрой любопытства, а потом ее губы тронула легкая улыбка и с них сорвалась короткая фраза:
— Привет, Летра.
— Из твоего списка однозначное мнение у меня сложилось только по лейтенанту Игнатову и полковнику Лебедеву, — деловым тоном доложила Летра, — Игнатову ты точно можешь доверять. Он уже имел возможность тебя сдать, но не сделал этого. Когда ты корректировал огонь гаубиц Б-4 по немецкому понтонному мосту через Днепр, ты использовал сателлиты для ретрансляции сигнала. Твоя рация была неисправна и не могла работать на передачу. Игнатов обнаружил неисправность и задал тебе прямой вопрос о том, как такое возможно. Ты выдал ему в ответ отчаянный бред про свою способность в экстремальных ситуациях заставлять неисправные устройства работать. Он не поверил, но развивать тему не стал. Игнатова потом не раз допрашивали, пытаясь вытянуть из него всё о странностях, которые он за тобой замечал, но ни в одном протоколе этот случай не упомянут.
