— Ну и что там такое?
— А во-он, гля! — ответил ему мальчишка.
Зашаркали, приближаясь, шаги. Затем послышался возглас:
— Мать честная! Эй, приятель! Что случилось?
Тепляков с трудом повернулся, глянул вверх. Перегнувшись через перила, на него смотрел мужчина лет шестидесяти, с седым ежиком на круглой голове.
— Вызовите милицию, — прохрипел Тепляков. — И «Скорую». И, если можно, дайте попить, — с трудом закончил он, проглотив тягучую слюну.
— Шурка, принеси воды! — велел мужчина. — Да кружку возьми побольше! — добавил он. И стал спускаться по ступенькам, шлепая домашними тапочками.
Остановившись рядом с Тепляковым, заговорил:
— И милицию… полицию то есть, сейчас вызову, и «Скорую». И все-таки, парень, что случилось?
Тепляков, криво усмехнувшись, кивнул на лежащее внизу неподвижное тело Мих-Миха, произнес, с трудом выдавливая из себя слова:
— Хотел… по стенке меня… размазать. Впрочем, все это теперь… не имеет… значения.
— Не скажи, — произнес мужчина. Он спустился еще ниже, тщательно обходя кровавые следы, потрогал шею Мих-Миха возле уха. — По-моему, «Скорая» ему уже не поможет. — И, обратившись к Теплякову: — И все-таки, в двух словах, парень. Видишь ли, я — бывший следователь. Сейчас — на пенсии. В таких делах кое-что смыслю. Мих-Миха. Так у нас тут его зовут, — пояснил он, — знаю вот с таких вот, — и показал рукою чуть выше колена. — Правда, в те годы жили мы не здесь, а на Разуваевке. Знаешь, где это? — спросил он.
Тепляков кивнул головой.
— Так вот, среди пацанов Мишка Укутский числился первым задирой. Отец его в обкоме работал вторым секретарем, потом начался развал, он прихватил часть завода, потом… — длинная история, парень, не время ее рассказывать. Мих-Мих считался в наших краях, если помнишь, первым силачом. И первой же скотиной. А когда отца его кокнули, Мих-Мих встал во главе фирмы «Кедр». Размазать по стенке — это его любимое дело. Так что, пока полиция прибудет, подумай, что говорить будешь.
Мальчишка принес кружку воды, остановился рядом с Тепляковым. В его широко распахнутых глазах не было страха. Он с любопытством смотрел и на лежащего внизу человека, и на Теплякова.
— Шурка, вали отсюда! — велел мужчина.
— Деда, чего ты? Дядя попьет, я кружку возьму. Не бойсь, мне не страшно.
Тепляков в несколько приемов осушил кружку воды, отдал ее мальчишке.
— Спасибо, малыш, — поблагодарил он. — И лучше — иди-ка ты домой.
— Вот что, парень, — заговорил бывший следователь. — Ты пока посиди, как сидишь. — И внуку: — Быстро сбегай домой, принеси мой мобильник. Давай, пулей. — И снова Теплякову: — Я тебя и этого. — кивнул он в сторону Мих-Миха, — сфотографирую, чтобы менты имели картину такой, какая есть. Это очень важно. Для тебя в первую очередь. Потом объясню. — Спросил: — Ты у него водителем служишь? Видел я тебя как-то.
