— Не надо подозревать меня, — пришла в ярость Наташа. — Вы же знаете мои обстоятельства не хуже меня. Не моего ума дело, что произошло, я всего лишь исполнила заказ, быстро и качественно.
— Я предупреждал вас о полной секретности вашей работы! Даже я не должен был знать, где вы работаете… Через час в известном вам ресторане, — отчеканил Антон Михайлович и бросил трубку.
Наташа наспех переоделась, с отвращением глядя на платье Остроуховой, в котором ей пришлось дважды спасаться бегством, и вышла из квартиры. То, что ей поведала консьержка, уже не было для нее новостью.
— Душечка, Наташечка, ты что же, одна, без матушки Антонины Васильевны затеяла ремонт и переустройство?
— Что-то вроде этого, — ответила Наташа, — а что?
— То-то целая бригада приходила вчера к тебе, маляры не маляры — не поняла. Рабочие какие-то странные.
Антон Михайлович сидел за ненакрытым столом, серый, как известняк.
— Присаживайтесь, — указал он Наташе на стул напротив себя. — Есть только три варианта развития событий, голубушка. Причем скажу сразу, что наиболее вероятен из них третий. Но сначала предложу первые два. Итак, вариант номер один. Вы отдаете нам десять тысяч в качестве компенсации за нанесенный ущерб. Вариант номер два. Вы находите этого вашего Стаса и передаете нам его с рук на руки. Что с ним будет, вы можете догадаться.
Он сделал паузу. Закурил сигару.
— А третий? — не выдержала Наташа.
— Как вы понимаете, — ответил тот, — ситуация, и без того непростая, осложнилась по вашей вине. Я понимаю, Наташенька, неопытность, редкая талантливость, ну и все такое прочее вскружили вам голову. Но мы живем в материальном мире. И царит здесь закон джунглей, да-да, джунглей. Время от времени здесь нужно показывать клыки. А ваши жемчужные зубки мало подходят для этого. Несмотря, я повторяю, на ваш дар. Я помог вам заработать. И раз, и два, и три. Да и сейчас, в этой ситуации, вам ничего не придется возвращать… Десять тысяч… мелочь. Если вы правильно поймете меня сейчас…
«Криминальных романов начитался, — подумала Наташа, — так называемые грязные домогательства.
Как он себе это представляет, старый козел?»
— А я уверен, что вы превосходно меня понимаете, завершил он, выпуская облако сизого дыма. Запахло горелой травой.
— Антон Михайлович, — с притворной нежностью ответила Наташа, вспомнив недавний поросячий визг в телефонной трубке.
— Понял, понял, друг мой, — сделал он предостерегающий жест рукой, — не надо о деталях.
