Опять зазвонил телефон. Наташа взяла трубку, не отвечая, прислушалась.
— Алло, — тот же нагловатый голос, как будто подслушав ее мысли, вопросил: — Это Красная Шапочка?
Наташа вспомнила себя у Покровской башни, рекламные плакаты, паренька с девушкой, говорящих что-то о Красной Шапочке.
«Чертовщина какая-то». Она отключила телефон и долго металась по квартире без определенной цели, пока не упала в кресло. В нем и уснула, совершенно обессиленная, как в детстве, после ужасного посещения зубоврачебного кабинета, представившегося ей камерой пыток.
Ей приснились тысячи белоснежных птиц, медленно размахивающих крыльями где-то на уровне глаз, иногда посматривающих на нее птичьими и одновременно человеческими глазами. Сон был надрывным, но целебным.
Утром Наташа приняла ледяной душ и скрылась в городе, автоматически поглядывая по сторонам на всякий случай, не следит ли кто за ней. Уверенности в том никакой не было, мало ли как умеют вести себя эти опытные нищие. Мысленно она окрестила преследователей именно так.
Наташа постаралась вспомнить, было ли за ней наблюдение все то время, как она приехала из Пскова. В подъезде точно никто не дежурил. Да и Тонечка этих дежурных наверняка бы заметила. По улицам, в походах в магазины ее тоже никто не сопровождал. Впрочем, наверняка она уже не знала ничего.
Звонить из дома куда-либо она не могла, это Наташа определила окончательно. Она вспомнила, что в этих случаях может прослушиваться телефон. Кажется, скоро не будет возможности появляться и в собственной квартире.
Но, по крайней мере, один — два раза наведаться туда ей пока еще необходимо. А жаль. Но под тяжеленной скульптурой, изображающей Герцена с Огаревым на Воробьевых горах, припрятаны деньги. Полторы сотни долларов. Немного, но для внезапного бегства и для странной игры в прятки они могут понадобиться. Наташа панически оглянулась на дом, столь напоминающий классический линейный корабль.
«Боже, — думала она, удаляясь от него, — сколько печалей вплелось в его монументальное существо за последние семь лет».
Антиквар, к которому она шла, жил в доме попроще, против недостроенной много лет назад высотки самого необыкновенного вида. На ее плоской крыше можно было разместить или вообразить мрачноватую посадочную площадку для вертолетов. Эта высотка была как на ладони видна из квартиры антиквара.
Сашка был в порядке, но только на первый взгляд, «Второй день запоя, — определила Наташа, — пока он выберется, пройдет неделя».
