Но, насколько она знала Стаса, он не упустит своей добычи. Да если и так, то, наверно, заказчик нашел бы способ с ней познакомиться, не привлекая к этому Стаса.
А вдруг — Наташино сердце подпрыгнуло от волнения — ей решили заказать оригинальные полотна? Вдруг те бизнесмены оказались настоящими ценителями и разглядели в Наташе незаурядного мастера?
— Что ж, — Наташа скептически усмехнулась своим мыслям, — вполне детский и, я бы даже сказала, щенячий восторг. Кому ты нужна, неизвестная, нищая студентка, еще даже не закончившая институт, да и вряд ли закончишь с такими темпами. Впрочем, к чему придумывать, скоро само все прояснится.
Она немного обиделась на саму себя за этот самоуверенный порыв, настроение сразу испортилось, от предстоящей встречи она решила не ждать ничего.
И, конечно, платья, хоть сколько-нибудь напоминающего вечернее, не нашлось. Наташа развесила по всей комнате свой гардероб.
— Не густо, — размышляла Наташа вслух, — кофточки, юбочки, жакеты. Полный парад для лекций и библиотек.
Она вдруг со всей отчетливостью поняла, что та жизнь, к которой она привыкла, с которой слилась настолько, что и одежду, и прическу (длинную толстую косу они с матерью растили чуть ли не с трехлетнего возраста Наташи, была даже выработана специальная система ухода за волосами), и стиль поведения она подсознательно выбирала, согласуясь именно с ней, — эта жизнь не вернется никогда.
— К чему же я себя готовила, — размышляла Наташа, разглядывая себя в зеркало.
Зеркало отразило похудевшую, осунувшуюся девицу, с темными кругами под глазами, с выпирающими ключицами и испорченными красками и растворителями руками. — Не менее чем к роли профессорской жены, должно быть. Что ж, это вполне понятно. Невольно пыталась скопировать мать. Кстати, надо посмотреть Тонечкин гардероб.
У Тонечки в шкафу Наташа нашла золотистое бархатное платье с открытой спиной, на тоненьких бретельках и с драпировкой на лифе, в которое мать наряжалась единственный раз в жизни, когда отмечали профессорское звание Николая Ильича в ресторане. Немного удлинить разрезы — и вполне сойдет за современное вечернее платье. А цвет этот, Наташа хорошо знала, очень идет к ее оливковой коже, унаследованной от бабушки-гречанки, и к светло-русым волосам с золотой рыжинкой. А к серо-синим миндалевидным глазам — миндалевидный же аквамарин на застежке золотого браслета — единственное украшение в семье, тоже наследство, оставшееся от бабушки. Туфли на высоких каблуках, когда-то купленные матерью к этому платью, оказались немного великоваты, что Наташа, недолго думая, исправила, подложив вату. Бесцветная помада, чтобы губы влажно блестели, легкие бежевые тени — закрыть синеву под глазами, две капельки духов на мочки ушей — больше никакой косметики.
