Вскоре заскрипела лестница, кто-то поднимался к ним в спальню.
«Не дом, а проходной двор какой-то», — удивилась Наташа, маскируя себя одеялом и стараясь удержать дыхание, дабы не выдать своего присутствия.
— Ты зачем приехал, папа? — раздался рядом недовольный голос подруги.
«Видать, это семейное, — подумала Наташа, — потрясающий домашний юмор».
— Ради тебя, я ведь все ради тебя делаю.
Голос был южнорусский, летуче-скрипучий и вполне мифический. Какой мог быть у одного лишь существа — Кощея Бессмертного.
«Петр Семенович Остроухов», — констатировала Наташа, стараясь уж вовсе не дышать и припоминая острые большие уши Оленькиного родителя.
— Ты мне зубы не заговаривай, папочка. Предупреждать надо. А вдруг я не одна?
— Я в твои дела, ты знаешь, не вмешиваюсь. Не одна так не одна. Я, может, и так знал, что ты не одна. Я вот всю жизнь завскладом проработал, а ты у меня образование художественное получаешь, замуж выходишь за солидного человека, картинки свои во Францию везешь. Ничего бы этого не было, если бы я не постарался в нужное время да с нужными людьми.
— Опять ты свою бодягу завел, сколько раз тебе говорить: не приезжай ко мне без звонка. Твое счастье, что я сегодня все-таки одна.
«Вон как мы с папенькой разговариваем, — снова удивилась Наташа, — и что еще за картинки такие свои она везет, неужто что-то написала?»
— Ну-ну, не ругайся, я ведь специально приехал, чтобы все для тебя устроить.
— Устроил?
— А как же, со всеми встретился с утра, всех обзвонил. Ты заявишь в декларации, что везешь свои студенческие работы, надеясь выставиться во Франции. А там уж, за бугром, Лев Степанович знает как распорядиться. Можно, например, заявить, что их украли или что они потерялись или попортились при транспортировке. Только ты скажи, там, ты говоришь, подписи какие-то, под картинками. Так наши таможенники их не распознают?
— Наши таможенники — лохи. Они в своей жизни ни одной книжки не прочли, даже про Тома Сойера, не говоря уж о более сложном эстетическом воспитании.
— Ну и хорошо, ну и ладушки. Я всю ночь ехал, дочь, ты бы мне яичушко какое сварила.
— Так и быть, кофием тебя напою, — проворчала Ольга, вставая. — Что это я тут шмотки разбросала, — пробормотала она посреди комнаты, — а, наплевать, наверно, уезжать собиралась.
Сокрушаясь о том, что ей никак выспаться не дают, Ольга с отцом отправилась вниз, на кухню.
Тихонечко выползая из-под одеяла, Наташа уже знала, какой из ящиков заветного комода она откроет. В этом левом нижнем ящике она и нашла то, что думала там найти. Она бессильно опустилась на пушистый ковер.
