— Нет-нет-нет, — забормотала тварь.
— Идемони. Прочь, — процедила Катарина и начала с яростью ворочать длинный стилет в ране этого чудовища.
— Нет! — завизжало то и наотмашь ударило наёмницу. Девушка отшатнулась, выругалась и опять бросилась, становясь на кровать коленом. Тонкий трёхгранный нож снова вонзился в неживую плоть, вызвав новый всполох фиолетового свечения.
Зато я смог шевельнуть пальцами и приоткрыть рот.
Катарина с ногами залезла на кров и начала частыми резкими движениями колоть эту тварь. Чудовище пыталось дотянуться сморщенными пальцами до девушки, но получалось лишь расцарапать руки до плеча.
В какой-то момент я ощутил, что могу слабо, как контуженный, шевелиться, и потянулся к пистолету. Пальцы плохо слушались, но всё же я смог достать оружие, снять с предохранителя и передёрнуть затвор.
— И-де-мо-ни, су-ка, — по слогам процедил я и нажал спусковой крючок. После истошных воплей чудовища выстрел даже не казался громким. Однако после хлопка чудовище взвизгнуло ещё сильнее и отскочило в угол, где повисло, как в стиле проклятых девочек из японских ужастиков. А после ещё одного выстрела выгнулось дугой и сжалось комок, с тем чтоб исчезнуть. И комната опять погрузилась в полную тьму.
— Ушла, — тяжело дыша, произнесла Катарина.
— Что это за дерьмо? — вырвалось у меня, когда я вскочил на ноги начал нервно водить стволом из стороны в сторону, где казалось, что-то шевелится. — Ответь, что это?
Силы вернулись ко мне в тот самый миг, когда тварь исчезла.
Наёмница положила руку на заветный мешочек с серебряными пулями и долго бормотала какую-то молитву, прежде чем начать ответ. Я даже не увидел это, а понял по звукам. Настолько темно было.
— Зависть.
— Что?
— Гнилой Березняк близко, и иногда духи принимают в себя людские грехи и страхи.
— Зависть? — переспросил я, пытаясь привести мысли в порядок, и достал из кармана зажигалку с фонариком. На ум пришло только одно, меня капитально сглазили. Вот не верил раньше, а сейчас придётся. — Чья зависть?
Катарина коротко пожала плечами, глядя в опустевший угол, по которому нервно бегало пятно света от диода.
— Не знаю. Кто-то позавидовал, что ты такой… — она замолчала на несколько секунд. — Ну, зависть.
— И глаза, как льдинки, — пробормотал я. — Ты думаешь, я такой хороший? Прям идеал? Что тебе достался халумари? Да хрен ты угадала.
— Ты о чём? — с недоумением поглядела на меня наёмница, — Они завидуют твоему бессмертию.
— Сука, — выругался я по-русски, а затем продолжил на местном наречии. — Это же сказка. Это же просто сказка.
