— Добавить полено в огонь? — Нони отвязывала рукава от платья Галины. — Я добавлю еще два завтра вечером перед тем, как расправить вашу кровать.
— Я не могу согреться, — Галина подняла кубок и добавила. — Но это помогает. Как и вы.
Нони широко улыбнулась, озаряя комнату.
Когда она оказалась в белой ночной рубашке и под теплым одеялом, Нони потушила свечи и покинула комнату, закрыв за собой дверь. Галина улыбнулась. Ей нравилось нежное присутствие женщины. Она давно не радовалась помощи умелой служанки, у Вернарда все были шпионами и ворами, и она давно научилась не доверять им, особенно фрейлинам, которых он отправил в замок Галины в Харатоне.
Она смотрела на мягко меняющийся свет на стенах комнаты и потолке, где-то за бурей садилось солнце, становились ярче звезды. Из ее окон не было ничего видно, только снег белел, холодный и густой, на стекле. Она знала, что день закончился, что наступила ночь, по изменившемуся свету, буря бушевала снаружи, снег на окнах из белого стал серым, а потом черным.
— Я думала, что закрыла ставни, — пробормотала она. Жар огня убежит, пока они открыты. Но ей было тепло, в комнате было холодно, сон тянул ее к глубинам.
* * *
Огонь догорал, когда Галина проснулась. Несмотря на тяжелое одеяло, она дрожала. Ее ладони и ступни промерзли до костей. Что-то разбудило ее, может, холод. Она повернулась и проснулась в холодной тьме комнаты.
«Шторы и ставни», — она посмотрела туда во тьме. Они были закрыты.
— Я это сделала? — она не помнила, чтобы поднималась. — Может, Нони вернулась.
Она зевнула.
— Вставай. Разведи огонь, — приказала она себе и добавила, — Хотырь меня побери, — она выбралась из тепла одеял, ноги коснулись ледяных досок. Ее зубы стучали до боли, тело дрожало от мороза. Она стянула одеяло с кровати и укутала им плечи.
Ковер был скользким и в инее под ее голыми ногами, Галина поспешила к камину. Слабое тепло и сияние огня не могли разогнать холод и тьму комнаты. Она пошевелила пепел и опустила еще полено на угли. Огонек трепетал, она выругалась и стала искать огниво. Но все было холодным, и она не могла развести огонь сильнее.
Ее ладонь нашла кочергу, но Галина оставила ее на месте. Тепло кровати было лучше холода комнаты и угасающего жара огня.
Она отвернулась от камина, и ее тело похолодело еще сильнее.
Белый олень стоял между Галиной и ее кроватью. Его глаза были как шары мела, дыхание вырывалось паром.
Он не мог быть в ее комнате.
«Это сон», — но грудь Галины сдавило. Ее пальцы хотели сжать меч. Она была открыта и уязвима. Оружие висело в ножнах на спинке стула рядом с ее кроватью, оно оказалось за оленем.
