Другие парни, стоящие тут же, слушали молча.
Труповоз протянул мне руку.
— Заходи, — бросил почти зло. — Полюбуйся, что там... Я сейчас подойду...
Не спрашивая объяснений — какие объяснения можно воспринять с похмелья! — я протиснулся сквозь небольшую толпу труподелателей и двинулся по коридору в самый конец, к кабинету, который посещал ночью. В приемной никого не оказалось. Вампироподобная секретарша и еще несколько человек стоят, разинув рты, как двери кабинета. Дверца сейфа распахнута. А я ведь столько времени потратил на то, чтобы закрыть ее! Распахнута и дверца стенного шкафа. Холодильник выдвинут в комнату.
— Ментов, Наталья Викторовна, уже вызвали? — спросил я, изображая такое траурное участие, будто из сейфа похитили важного покойника.
— Михал Михалыч не велел, — испуганно, абсолютно севшим голосом, словно только что ведро мороженого заглотила, ответила секретарша.
— Много украли?
Она только нервно передернула плечами. Не пожала, показывая, что не знает, а просто передернула, будто сказала — не доставай...
Я молча подошел к нише, потрогал руками дверцу, рассматривая плоды своего ночного труда. Выглянул в пролом стены. С той стороны проводили осмотр двое парней. Пусть смотрят, сыщики... Я старался не оставить следов. И надеюсь, что не оставил. Хотя опыт вора у меня и небогатый.
Завершив осмотр, я сел в кресло, забросив ногу на ногу. Вздохнул, изображая многовековую усталость. Это далось с трудом. Мое состояние было чем-то сродни состоянию художника, представившего свою картину — плод кропотливого труда — на отчетной престижной выставке. Люди смотрят на нее, испытывают чувства, но не знают, что ты автор. А автор пылает гордостью, однако скромность заставляет его молчать.
Вошел Захватов.
— Освободите кабинет, — рявкнул. Приказания такого рода здесь выполняются быстро. Труповоза сотрудники боятся.
Я так понял, что приказание меня не касается, несмотря на нашу разницу в воинских званиях. Что-то, впрочем, не так понял и еще один человек. Потоптался, смешно перебирая стоптанными башмаками.
— Михалыч... — позвал от двери.
— А... Здравствуй, Петрович... Ты ко мне по делу?
— Теща вот у меня скопытилась...
— Поздравляю. Только извини, сам понимаешь, форс-мажорные обстоятельства. Подожди пять минут. Я сейчас с человеком поговорю...
Петрович вышел, плотно закрыв за собой дверь. По форменным брюкам я определил военного. По обращению с Труповозом — сотрудника ФСБ. Так сколько же их вокруг меня вертится? Но хочется надеяться, что долго я их дожидаться не буду. Сегодня или завтра постараюсь отбыть на тысячу километров западнее. Если Труповоз не пожадничает и заплатит мне аванс.
