Незнакомец двинулся прочь, вверх по лестнице. Обитатель местный глянул на товарища, слабо стонавшего на полу, глаза злобно сузил, зубами скрипнул.
— Хана тебе пидор! — Прошипел парень и стал помогать товарищу подняться. — Костян, ты как?
— Ууу…
— Ты давай, до хаты. — Сказал он, прислонив парня к стене. — Тебе хули, один пролёт и дома. А я за пацанами. Мы эту суку тут встретим. Давай брат, я пошуршал.
— Ууу… — Ответил Костян и поплёлся вверх по лестнице, хромая на обе ноги сразу…
Стук в дверь, а дверь та взяла и открылась.
— Чё за нахер? — Удивлённо молвил гость и внутрь вошёл. Потоптался в прихожей. Осмотрелся. Вот вешалка, на ней пуховик, рядом куртка кожаная, у порога обувка всякая. В квартире тишина, никого не видно и не слышно. Он разулся, куртку повесил на крючок, прошёл в зал. А там! Обратно никого.
— Штык. — Позвал он и, нахмурившись весь, насторожился — из соседней комнаты, странный доносится звук. — Штык, ты там нет?
— А? — Слышно оттуда, странным голосом слово это краткое, даже не слово, а звук, на стон похожий. — Шкет, это ты пришёл, ага?
— Ну да…
— Ты это, братан, о да…
— Штык, ты, что там делаешь?
— Да так, ты не заходи братуха. Я ща, ох кайф-то какой…
Шкет кашлянул, недоумевая сильно, потом беспомощно по сторонам осмотрелся. Вроде как обычно всё, следов борьбы нет, значит, не пытает там товарища, жестоким образом, негодяй какой тайком в квартиру проникший. По другому поводу звуки странные те, стоны всякие, судя по ним, по звукам, если то и пытка то вряд ли сильно болезненная, скорее не сильно и не болезненная вовсе.
Шкет присел в кресло, положил ноги на столик, где кроме пепельницы и не до конца догрызенной колбаски в сковородке, ничего и нет. Стал ждать. Было скучно, а звуки из соседней комнаты, слегка смущали. Особенно в свете того, что Шкет, похоже, догадался о причинах стонов и их природе. Учитывая что вокруг вся одежда принадлежит одному и тому же человеку, как и обувь у входа…
— Ты левой рукой попробуй. Ёбнутый блять. — Буркнул он тихо и закурил. Друг услышал — звуки стихли, послышался скрип, будто кто-то на старом кресле поудобнее устраивается.
А затем вновь звуки нехорошего смысла оттуда понеслись.
Лишь спустя несколько минут, в комнату вошёл Штык. Плюхнулся в соседнее кресло и, блаженно улыбаясь, руку товарищу протянул.
— Не, братан, я воздержусь. — Ответил Шкет, отстранившись от руки этой.
— Да я помыл, не понтуйся. — Соврал Штык.
— Я не понтуюсь, просто у меня рука болит. — Показал руку и страшным образом скрючил все свои пальцы. — Травма у меня, производственная.
