— Эх, жаль, конечно, что не получится как обычно. — Сказала старуха, всё так же радостно и ехидно улыбавшаяся. — Просто обычно-то по одному же, а тут как вот сама Прива крыло своё надо мной распростёрла — один за другим прут. Такого с войны не было, ну, со Святой той войны. Ох! И благодарна же я королю нашему Логану! Апосля войны этой столько детишек по равнине шлялось, просто ужас сколько! У кого родители с болезней померли, у кого война забрала, а они ж малые совсем, бегут куда попало, ищут чего-то. — Старуха наклонилась немного вперёд и доверительно сообщила. — То мне в радость, ищут, чего не знают, вот как ты. А находят они меня.
— Не понимаю. — Повторил Логран, оттянув ворот рубашки — почему-то, тяжело дышать стало.
— Люблю я детей. — Словно не слыша слов Лограна, произнесла старуха. — Взрослых терпеть не могу. С них чего? Да только кошельки почистить и всего-то. Жёсткие они, вонючие, вэээ. — Старуха сделала лицо такое, словно её вот-вот стошнит, потом вновь с улыбкой посмотрела на мальчика.
— А вот дети — это совсем другое дело. Но нужно откормить сначала — так оно лучшее.
— Да что… — Договорить не смог.
Случилось нечто странное. Дом стал вдруг улетать от него. Старуха, стол, скамьи, всё это словно летело вперёд, а он оставался на месте. При этом стены становились длиннее, очаг тоже уехал и раз! Всё остановилось. Логран шлёпнулся задом об пол, зазвенела металлическая цепь, соединённая с металлическим кольцом, вделанным в стену, и больно ударился о подбородок, стальной ошейник на его тонкой шее.
— Вот откормлю, а потом уже и посмотрим. — Улыбнулась старуха с другой стороны дома, вдруг ставшего втрое больше. — Худоват ты малец, мослы одни. А я так не люблю.
Теперь он понял, какой звук ему не давал покоя, и какой запах.
Пахло из большой металлической кадки. Она стояла у колец, что вделаны в стену. Из неё пахло мочой и чем-то похуже. Для этого дела, кадку использовали уже очень давно.
Звук — это действительно плач. Ещё три цепи тянулись от стены, ещё три ошейника были надеты на тонкие шеи. На две тонкие шеи. Мальчик и девочка, сидели на полу рядышком и горько плакали. Толстенький мальчик и худенькая девочка, в шерстяных рубахах и льняных штанах.
От них плохо пахло, а волос не было у них и вовсе. В первый момент, он подумал, что перед ним два мальчика, но нет, хоть и похожи они чертами лиц, да всё же различаются.
— Ик. — Сказал третий, и старуха стала смотреть на него. С умилением, с огнём странным в глазах своих алчных и страшных теперь.
