Испанские братья. Часть 2 | страница 15
— Какое же?
— Хулио арестован.
— Хулио? Караванщик, который перевозит книги и дал тебе Новый Завет?
— Да, он. Ему я обязан своим счастьем в этой жизни и надеждой на жизнь вечную.
— Ай де ми! Может, это неправда?
— Правда. Некий кузнец, которому он дал книгу, предал его. Пусть простит его Бог, если такое можно простить. Это было уже месяц тому назад, мы узнали только сейчас… и он теперь в заточении вон там.
— Кто тебе сказал?
— Все уже говорили об этом в собрании, когда я пришёл. Но я сомневаюсь, есть ли ещё у кого-то столько причин для печали, как у меня. Он мой первый наставник, Хуан! И теперь, — прибавил Карлос после долгого молчания, — теперь я уже никогда не смогу поблагодарить его за то, что он для меня сделал — во всяком случае не по эту сторону могилы.
— Для него нет надежды, — в глубоком раздумье произнёс Хуан.
— Надежда. Только на милость Божью есть надежда. Её не могут исключить даже мощные стены тюрьмы!
— Нет, благодарение Богу!
— Но эти долгие, горькие и страшные муки! Я попытался представить их себе — не смог. Я не решаюсь! И о чём я не решаюсь думать, он должен выносить…
— Он крестьянин, ты же благороден, это тоже что-то значит, — сказал Хуан, для которого узы братства во Христе ещё не уничтожили сословных различий.
— Но, Карлос, — спросил он вдруг с явным испугом, — он что, обо всём осведомлён?
— Обо всём, — спокойно ответил Карлос, — одного его слова достаточно, чтобы для всех нас зажглись костры. Но он этого слова не произнесёт. Сегодня ни одно сердце не трепещет за себя, мы все оплакиваем только его.
— В такой степени ты на него полагаешься? Это о многом говорит. Он в жестоких, дьявольских руках. Они вероятно будут…
— Замолчи, — перебил его Карлос с такой болью в глазах, что Хуан на полуслове умолк, — есть вещи, о которых можно говорить разве что перед Богом в молитве. О брат, молись за него, чтобы Тот, во имя Которого он так многим рисковал, поддержал его, и если можно, сократил бы его смертные муки!
— Конечно, намного больше, чем двое или трое соединяются в молитве за него. Но брат, не поддавайся отчаянию! Разве ты не знаешь, что каждое великое дело требует своих мучеников? Когда была одержана победа, ради которой ни один храбрый воин не сложил бы головы? Когда была завоёвана крепость, и никто не пал в проломе стен? Может быть, этому бедному крестьянину уготована слава, великая слава быть почитаемым во все времена, как святой мученик, смертью которого освящена наша победа. Высокая участь, воистину! Стоит за неё пострадать!