— Юль, ну ладно тебе! Прости! Не подумала! Сейчас поужинаем, и все образуется! — она заключила меня в медвежьи объятья и приподняла. Я пискнула.
— Да, и иди в ванну погрейся — вон, все ледяное! — сестра подтолкнула меня к двери. — Иди-иди, я тебе принесу халат, носки…
— Ир, у меня скоро водобоязнь начнется! — пробурчала я, но в ванну зашла и воду все-таки пустила. — Пуховик посуши, мне еще домой пробираться! — крикнула я, пробуя воду. А затем взяла с полки Иркин шампунь с ароматом зеленого чая и мстительно выдавила полпузырька — для густой пены!
— Так а что ты звонила-то? — снова спросила я, когда, закутавшись в сестрицын пушистый халат и натянув до колен толстые носки, сидела за столом и уплетала мясо. Вкусно было до невозможности!
— Можно мне еще? — я протянула тарелку Любови Яковлевне, которая с готовностью наложила добавки.
— А! — Ирка махнула рукой. — Мамуля звонила, они там придумывают на завтра двенадцать постных блюд, хотела у тебя спросить — ну, может, есть пожелания…
Я застонала. Почему это нельзя было сказать по телефону спокойным тоном безо всякой щекотки?!
«Мяу», — сказал пожаловавший на кухню Майбах, и я была с ним абсолютно согласна!
…Позже мы с сестрой выработали план моего водворения домой — я по-прежнему изображаю старушку. Еще пару дней, и мы с Конем будем приятелями, тепло здороваясь при встрече, обсуждать «нонешнюю молодежь», поделив всех на «проституток» и «наркоманов», свежесть батона и подагру Сергеевны, пусть даже кто такая Сергеевна, я не знала, а Конь и подавно!
— Пойдем вместе — вдруг на площадке дежурят, — предложила Ирка. — Ты подзадержишься на третьем, и, если там кто-то тебя пасет, я к тебе обращусь, типа «Баб Зин, зайдите ко мне» или что-то в этом роде, поняла?
— Поняла, — кивнула я, натягивая еще сырые ботинки. — Пойдем!
— А, вспомнила! — вскинулась сестра. — Мамуля еще интересовалась, ты гусю массаж делать будешь завтра? Она купила. Привет! — она поцеловала входящего в квартиру Пашку.
— Вы что? Больше некому сделать массаж? — удивился одессит, хлопая на стол пакет с хлебом. — Гусю?..
Мы с Иркой снисходительно переглянулись. Мужчины! Чтоб они понимали! А рождественский гусь, прежде чем целый день фыркать в духовке, душераздирающим ароматом сводя с ума всех домашних и целый подъезд, подвергается моей обработке смесью соли, перца, тертого чеснока и обязательно французской горчицы. Я долго-долго натираю его, старательно размазывая специи по коже. Так нежно никто не умеет! А в Рождество гусь радует всех ответной нежностью и сногсшибательным вкусом.
