— Пожалуйста, попроси папу пригнать в гараж, куда я в таком виде!
Выскочив из «Бонапарта», я замахала руками и прыгнула в первую остановившуюся машину. Ею оказалась тюнингованная «шестерка» — на ржавом багажнике когда-то голубого цвета красовался спойлер такого размера, что за него машину можно было просто носить с собой — в магазин, например. Изрядно поломанные пластиковые обвесы агрессивно, как они думали, торчали на переднем бампере, а глушитель был размером с ведро, издавая невероятно громкое рычание. Гоночную полоску на капоте заменяла пыль недельной давности.
— Бабуль, на кладбище торопишься? — заржал водитель, но я замахнулась на него воображаемой клюкой и назвала Иркин адрес, дрожа от холода в мокрой одежде и еще от страха за сестру.
— Ир! Открывай! Ирочка! — я колотила в дверь кулаками, кажется, даже рыдала, жала кнопку звонка и еще стучала мокрым ботинком. — Ира!
— О, привет! Быстро ты! — удивилась сестрица, а я замерла на пороге. Слезы, в отличие от обуви, моментально высохли. Плавно покачивая бедрами, Ирка скрылась на кухне, откуда доносился очень уютный шкворчащий звук жарящегося мяса, не менее уютный его же аромат и негромкое бубнение Любови Яковлевны.
Не раздеваясь, я дотащилась до кухни и без сил оперлась о стену. Так с ней все нормально?..
— Ир, что случилось? — тихо спросила я, придерживаясь за косяк.
— В смысле? — подняла брови сестра, помешивая в чашке. Сейчас я ее стукну! По лбу, чтоб не морщила, и по заднице, чтобы так меня не пугала!
— А что ты так орала, будто тебя топили? — я отлепилась от гостеприимного косяка и опустилась на табурет.
— А по-моему, это тебя топили, — Ирка кивком указала на мой темный подол, с которого до сих пор капало. — Ты что, купалась? Сдурела?..
— Ага. В фонтане. Так в чем дело? — повторила я, решив наконец снять ботинки — как бы правда не заболеть! — Почему у тебя был такой голос?
— Дурачились они, — не поворачиваясь от плиты, сообщила Пашкина мама. — Ой, не подходите — шкворчать буде… — и она вылила в сковороду какой-то соус. Там сразу зашипело, взметнувшись столбом густого пара до вытяжки. Я судорожно вздохнула. Дурачились они!
— Ага, я тебе звонила, а Пашка меня щекотал. Негодник! — Ирка облизала ложку и засмеялась, а я гневно приподнялась. Щекотал!
— Ир, ты понимаешь, что из-за вашей щекотки я подралась с людьми, упала в фонтан — теперь Инка там разбирается из-за меня! — бросила «Тотошу», потому что не могла залезать туда в мокром пальто! Понимаешь? Щекотались они! — я громко отодвинула табурет и, еле сдерживая слезы, рванулась к выходу, но Ирка меня поймала.
