Я боялась пошевелиться, неотрывно глядя в сторону смежной комнаты. Поэтому не могла видеть, но отчетливо услышала, как скрипнула дверь и как моя сестрица прокралась в кабинет.
Не могу сказать, что я вздохнула с облегчением — стало еще страшней. А вдруг «это» — не то?.. А вошедший человек — не Ирка, и он позарится… на «это»? Или вошла все-таки Ирка, но ее засечет мама Вадика? Или…
Но аппарат два раза пикнул, рентгенолог вернулась и вскоре освободила меня, приказав подождать в коридоре, пока она проявит пленку. Надеюсь, я хорошо получилась…
Выйдя в коридор на негнущихся ногах мокрая, как тщательно промытый крыжовник, я первым делом посмотрела на табличку, украшающую дверь кабинета.
— Ты что? — спросила Ирка, уже подпирающая стену рядом. От сестры веяло радостью и табаком — рядом находилась курилка. В руках угадывалась довольно большая коробка, завернутая в белый пакет.
— Смотрю, не «Гестапо» ли тут написано, — пояснила я, немного приходя в себя. — Они ошиблись, понимаешь? — еще немного дрожащей рукой я показала на табличку, которая многих вводила в заблуждение, поскольку на ней просто было написано: «Рентген-кабинет». Как же, как же!
Ирка неопределенно хмыкнула, в очередной раз демонстрируя полное отсутствие таких чувств, как сострадание и сочувствие.
— Ну, взяла? Получилось? Что там? — практически успокоившись, я с интересом уставилась на коробку в руках сестры.
Она важно кивнула, увлекая меня к гардеробу:
— Быстрей, Юль, ты же не хочешь, чтобы она хватилась пропажи?..
Я не хотела, поэтому оделась быстро, напялив шапку задом наперед и переодевая уже на улице.
— Открывай! — потребовала я.
— Да сейчас, подожди. Давай отойдем подальше, сядем где-нибудь, — Ира всегда сохраняет завидное хладнокровие, даром что работает в полиции!
Мы приземлились в первой попавшейся кафешке, что-то быстро заказали, и Ирка торжественно сдернула шуршащий пакет.
— Ну…
— Ну?!. — я перегнулась через стол и вдруг захохотала так, что закачались хрустальные подвески на хрупких люстрах.
— Ну что же… пойдет. К кофе… — невозмутимо заметила сестрица, доставая из коробки… пончик с кремом. Пончик был примят с одного боку, но все еще довольно теплый и пах просто одурительно! Дно коробки, выстеленное пергаментной бумагой, хранило его жирный след.
Отсмеявшись, я засунула в рот еще один (всего Вадьке предназначалось шесть золотистых пончиков) и, запивая неожиданно нагрянувшее лакомство вполне сносным кофе, спросила:
