Потом мне говорили, что в ближайшие годы Диксон намерен отказаться от завозного мяса и консервированного молока. А вот овощи и фрукты долго еще придется привозить — наверное, всегда, ибо нет надежды, что камни превратятся в чернозем, а лето будет не так скоротечно, как теперь. И всегда в окнах домов диксонцев сквозь стекло будут видны острые копья зеленого лука, пупырчатые огурчики и румяные помидоры. Человек упрям: в пику насупленной, неласковой Арктике он создает на своем окне огород, выращивает овощи. Не из-за недостатка их в магазинах, из принципа. К тому же свое всегда вкуснее…
Не очень-то надеясь на обещание начальника Радиометцентра помочь мне попасть на какую-либо полярную станцию (мало ли у него других дел, чтобы помнить обо мне!), я решил воспользоваться случаем и познакомиться с зимовщиками, которые со дня на день должны были прибыть на Диксон на теплоходе «Сестрорецк». Ребята направлялись в отпуск. Здесь им предстояло получить деньги, документы, отчитаться о проделанной работе. Впрочем, отчеты они уже приготовили, оставалось только сдать их руководству. «Сестрорецк», как мне сказали, не намерен был долго задерживаться в порту, он спешил на запад. И полярники спешили. По два-три года ребята не были на Большой земле, не видели родных, лишь слышали их голоса по радио. Их нетерпеливость была вполне понятна. Но я уже знал по прошлым встречам здесь же, на Диксоне, что через четыре-пять месяцев им наскучат теплые края, затоскуют их сердца по снежным просторам Арктики, по незаходящему солнцу, по товарищам и работе. Поставят они свои «Волги» и «Москвичи» под брезент, засунут в чемоданы модные костюмы и туфли, достанут унты, полушубки, ушанки и, не догуляв положенного, уедут обратно на Диксон.
Мне хотелось познакомиться с ними, тем более что кто-то из опытных людей сказал, что скорой оказии может и не быть, так что мое желание побывать на зимовке вряд ли удовлетворится. Поэтому я с нетерпением ожидал прихода «Сестрорецка».
В салоне «Сестрорецка» было шумно: товарищи, не видевшиеся так долго, обнимались, что-то, перекрикивая гул голосов, спешили рассказать друг другу. Тут же у столиков толпилась очередь: кассиры и кадровики выдавали зимовщикам деньги, документы. Хотя уже наступила ночь, никто не помышлял о сне и отдыхе.
Мне посчастливилось познакомиться с Валерием Князевым, начальником полярной станции на мысе Стерлегова. Узнав, что я москвич, он несказанно обрадовался, будто встретил давнего друга. Сам он из Дубны, города физиков. Но какая разница — Москва и Дубна, рядом почти, каких-то сто километров. Это не расстояние!
