Потому я решил воспользоваться передышкой комбайнера и задать ему несколько вопросов.
Аркадий снял каску, пригладил ладонью светло-русые волосы, вскинул на меня умные серые глаза. И вдруг озорно рассмеялся:
— Хотите я вам расскажу, как женился? Вы смотрели фильм «Весна на Заречной улице»? Вот у меня почти такая же история. Правда, сорвиголовой, как тот парень, которого Рыбников играет, я не был… Еду я однажды в поезде, девушку встретил, симпатичную. Познакомились… И вот первое сентября, я тогда в девятом классе вечерней школы учился. Открывается дверь — и входит моя знакомая с журналом под мышкой. Голос тихий: я, говорит, буду вести у вас литературу и русский язык, а также назначена вашим классным руководителем. А я сижу и думаю: ну, влип ты, Аркашка! Понимаете, какая ситуация-то получается?
Шахтеры смеются, и мне становится чуточку легче: смех заглушает зловещее потрескивание над головой. Кажется, не выдержат напора тонкие стойки-столбики, вон уже как некоторые из них прогнулись. Вот-вот миллионнотонная кровля поползет, обрушится на нас всей тяжестью. Жутковато…
А Аркадий, как ни в чем не бывало, продолжает рассказывать забавную историю. Какие неприятности пришлось ему перенести от этой учительницы, потому что она требовала от него больше, чем от других.
— Ну, думаю, раз так, то выхода у меня только два. Или бросить школу, или жениться на классном руководителе. Бросать школу нельзя, жалко. Решил жениться. Думал, с мужем-то она не посмеет так: не чужие ведь станем. А вышло, братцы вы мои. еще хуже. То она меня только в школе шпыняла, а теперь и дома покоя нет. Не соврешь, что был занят, не успел поэтому, мол, задание выполнить. Что ни день, то стружку с меня снимает, твердит, что могу лучше учиться, да ленивый больно. Хорошо хоть дочка появилась, не мне одному достается…
Невдалеке послышался мягкий, низкий сигнал электровоза, толкавшего пустые вагонетки. Аркадий привстал, виновато развел руками: не удалось, дескать, поговорить, рад бы, но, видите сами, опять За работу пора. Но мне показалось, что в его глазах промелькнули лукавые искорки: он был доволен, что разговор не состоялся. В самом деле, о чем рассказывать корреспонденту? Все обычно, буднично, день похож на другой.
Вновь зарокотал комбайн, вгрызаясь в угольный пласт. Загрохотал транспортер, застучали в железные борта вагонеток куски и глыбы угля.
И сразу на душе у меня стало спокойно, сразу забылось жутковатое потрескивание стоек, оседающих и прогибающихся под тяжестью земли. Только сейчас я понял, почему вдруг Черняев ни с того ни с сего принялся рассказывать забавную историю своей женитьбы. Он, видимо, заметил: гостю не по себе в зловещей тишине забоя — и, чтобы отвлечь от гнетущих мыслей, решил чуточку развлечь. Ведь человек не рождается шахтером, и у Аркадия было когда-то подобное чувство беспомощности перед природой. А сейчас он — хозяин земных недр и потому может позволить себе пошутить в самой тревожной обстановке, чтобы поднять дух у Других.
