– Господи, не говори ничего. Ты будешь жить.
Взяв девушку за руки и за ноги, мы поволокли ее вверх по ступенькам на улицу. Конечно же, в глубине души мы обе понимали то, что, даже вытащив ее на улицу и напоив водой, мы вряд ли сможем ей чем-то помочь, потому что сейчас мы сами нуждались в помощи. Мы обе об этом знали, но боялись произнести эту мысль вслух.
Девушка по-прежнему стонала и постоянно повторяла одну и ту же фразу.
– Девочки, родненькие, ну прекратите вы меня мучить. Я умоляю вас меня убить. Я сама вас об этом прошу.
Девочки…
– Ну что ж ты такое говоришь! – смахнула слезы Ленка. – Как же мы можем своих-то добивать. Мы же соотечественницы… Мы обязаны друг Другу помогать.
Обязаны…
Положив девушку прямо на землю у входа в дом, я посмотрела на Ленку усталым взглядом и еле слышно произнесла:
– Лен, а куда мы с ней?
– Не знаю, – пожала плечами та. – Если мы возьмем ее в горы, то загнемся в горах вместе с ней. Нет гарантий, что мы сами выживем.
Я склонилась над девушкой и как-то глухо произнесла:
– Ника, ты на свободе. Мы вытащили тебя из подвала. Уже начинает светать. Надо что-то делать. В любой момент сюда могут приехать друзья Экрама. Скажи, что ты сейчас хочешь?
– Я хочу, чтобы вы меня убили, – так же глухо ответила девушка.
– Ты пить хочешь?
– Очень.
– А может, чего-нибудь покрепче? Может, водки?
Она очень хорошо идет как болеутоляющее.
– Я хочу, чтобы вы меня убили.
Я подняла голову и посмотрела на Ленку.
– Ленка, принеси воды и водки. И собери, пожалуйста, нам что-нибудь поесть. Там, на кухне, стоит корзина.
Неизвестно, сколько времени нам в горах бегать. Главное, не умереть с голода.
Как только Ленка вновь вошла в дом, я попыталась приподнять голову девушки, но та довольно громко застонала.
– Тебе больно?
– Да. Голова болит.
– Может, тебе там еще что-нибудь, кроме носа, сломали?
– Не знаю.
– Господи, на тебе есть хоть одно живое место?
– Не знаю, – словно в бреду повторила девушка.
Положив голову девушки себе на колени, я стала гладить Нику по грязным, мокрым и слипшимся волосам и медленно заговорила:
– Ника, понимаешь, я совершенно не знаю, что делать. Если бы мы сейчас были в России, то я бы вызвала «скорую помощь» и тебя бы увезли в реанимацию. Но мы находимся в чужой стране, да еще нелегально, на правах проституток. А ты сама знаешь, что у проституток вообще нет никаких прав. Тебе нужна срочная медицинская помощь, и я не знаю, где ее взять. Идти ты тоже не можешь.
Да и далеко мы тебя не унесем. Машины у нас тоже нет.
