— Да какая разница! Лишь бы помучился подольше! Лишь бы ему было так же плохо, как и моим отцу и братьям! Как мне!
Глава посмотрел в глаза императрице и вдруг с удивлением понял — она боится! Она так напугана, что едва не падает в обморок! Неужели Дегер смог ее ТАК напугать?! Впрочем — а почему нет? Вот сидит она, беседует с отцом. Все хорошо, все славно, и вдруг… выскакивает беловолосый монстр и разбивает голову отцу — рраз! А потом брату! Другому! Кровь, мозги, кусочки кости — ей на лицо! Она бьется в истерике и падает в обморок! А перед глазами — убийца!
Похоже, что, уничтожив убийцу, девочка надеется избавиться от страхов, которые ее преследуют. То-то она ни за что не соглашалась встретиться с убийцей отца — даже если его закуют в кандалы. Она даже закованного его боится!
— А если он не захочет, ваше императорское величество?
— То есть?! — брови поднялись, прелестный ротик приоткрылся. — Чего не захочет?! На кол?!
— На кол. Или в котел! — Глава пожал плечами. — Он вырвался из запертой снаружи клетки. Возможно, что он владеет заклинаниями, которые мы не знаем и которые никогда не узнаем. Смертельными заклинаниями! И если он выпустит их в нас — может случиться огромная беда. Он маг! Возможно, он самый сильный маг в этом мире! И вы хотите отправить его на кол?! А может наоборот — приблизить его к себе, сделать своим магом. Постепенно выпытать у него заклинания, и уже тогда…
— Убить! Убить его! — голос императрицы сорвался, она дрожала, как от сильного холода. — И вы держите такую опасную тварь рядом со мной?! Уничтожить! Сжечь! Разрубить на куски! Убить! Убить!
Глаза императрицы закатились, на губах забелела пена, и властительница потеряла сознание. Тут же к ней поспешил личный лекарь, засуетились фрейлины, выскочившие из боковых дверей по сигналу распорядителя, а Глава Стражи стоял и смотрел на обмякшее тело своей госпожи, и мечтал о том, что она сейчас просто сдохнет. Избавив его от множества сложных и ненужных интриг.
Не под той задницей сегодня трон, не под той! И нужно все это хорошенько обдумать…
Юсас очнулся как от толчка и тут же сжался, ожидая боли в разбитых ребрах и в отбитой голове. Последнее, что он запомнил — это как мерзавец пинал его ногами. А ребра хрустели, острыми краями разрывая мясо и вонзаясь в легкие и кишки. Он уже захлебывался кровью, когда на него опустилось спасительное беспамятство. И вот — жив! Надолго ли?
Но ничего не болело. Даже несуществующая нога на время оставила его в покое. Она постоянно ныла и чесалась, и когда Юсас забывался и тянулся к ней, чтобы почесать несуществующую ступню — чесалась еще сильнее и мучительнее, особенно после того, как рука проходила сквозь пустоту.
