Не медля ни минуты, я вновь села за руль и доехала до ближайшего райцентра. Увидев указатель с табличкой больница, поехала туда. Поздно. В больнице темно. Лишь в окнах приемного покоя горит свет. Чтобы не шокировать людей своей сединой, я быстро собрала волосы в пучок, натянула кепку на глаза и стала стучать в двери.
– Кого там принесли черти в такой час? – раздался заспанный женский голос.
– Откройте, человеку плохо.
Дверь открылась, и на пороге появилась старушка в белом халате и в косынке на голове. Она больше похожа на уборщицу, чем на медсестру.
– В больнице дежурный врач есть?
– Есть, спит врач, поздно уже. А что случилось?
– Где спит, покажите? – Я отодвинула старушку и вбежала внутрь.
– А что, собственно, случилось? – попыталась возмутиться она.
– У меня в машине раненый. Человек ранен. Может отправиться на тот свет в любую минуту.
– Господи Исуси, – перекрестилась старушка и побежала по коридору.
Добежав до дальней комнаты, она громко заголосила:
– Иван Григорич! Иван Григорич! Вставай! Там раненый умирает.
– Кто? – услышала я мужской голос. Через несколько секунд в коридоре появился пожилой мужичок в мятом халате. Не задавая лишних вопросов, он подошел к машине и помог достать Павла. Перетащив его на кушетку, он снял с него одежду и внимательно осмотрел рану.
– Что там? Он будет жить? – тихо спросила я.
– Не знаю. Пуля в животе. Потерял много крови. Нужно срочно оперировать. Здесь я, увы, бессилен, милая девушка.
– Как это?
– Его надо в город. В нашей больнице нет даже операционной. А до города, боюсь, он не доедет.
– Вы хотите сказать, что не сможете достать пулю?
– Пуля сидит глубоко в животе. Это же не просто взять ножницы и достать, его необходимо оперировать. Здесь нет лекарств, инструментов и условий.
– Тогда какого черта вы здесь сидите?
– На случай того, если вдруг у вас заболит зуб, тогда я дам вам анальгин.
– Понятно. Вы должны его прооперировать.
– Я не могу брать на себя такую ответственность. Тем более исход, скорее всего, будет плачевный. Мне, дорогуша, в тюрьму не хочется.
– Вы считаете, что пусть он лучше умрет… Он же не дотянет до города.
– Как человек, я очень вас понимаю и сочувствую, но как врач, я не имею права делать то, что не умею. Я могу связаться с городом и вызвать реанимационную машину. Это единственное, что я могу для вас сделать.
Я подошла к окну и хотела достать из кармана платок, чтобы вытереть слезы, но моя рука нащупала сверток с золотом. Достав сверток, я взяла браслет и печатку, а цепь с медальоном убрала на прежнее место.
