Я поймала, раскрыла пачку и закурила. Голова тут же закружилась, в глазах поплыло. Я закашляла и взглянула на сигарету.
– Если не куришь, то лучше не начинать, – сказал Павел и вытер рукавом пот со лба. – Когда, втянешься, захочешь бросить и не сможешь.
Бросив сигарету на землю, я хотела ее затоптать, но то, что мне довелось увидеть, полностью парализовало мое сознание, волосы встали дыбом, сердце замерло. Лежащий рядом со мной мешок потихоньку двигался. Вернее, двигалась верхняя часть мешка, та, где должна быть голова. Я открыла рот, выпучила глаза, встала на колени и попятилась в противоположную от мешка сторону. Хотела закричать, но язык не мог пошевелиться.
Паша воткнул лопату в землю ив недоумении на меня посмотрел:
– Ты чо?
Я не отвечала и стала пятиться с большей скоростью.
– Ты чо?
– Труп ожил… – еле выдавила я из себя.
– У тебя, чо – совсем крыша поехала?!
– Во тебе крест – мешок двигается! – сказала я, затем встала на колени и перекрестилась.
Паша окинул меня суровым взглядом, затем подошел к мешку, встал на колени и прислушался. Мешок лежал неподвижно.
– Ты, подруга, по-моему, умом тронулась. Перевозбудилась.
– Паша, клянусь, он шевелился. Всеми святыми клянусь.
– Не гневи Бога. Тебе нельзя клясться святыми. Ты жуткая грешница.
Таких еще поискать надо. Оставь всех святых в покое.
– Хорошо. Хрен с ними, со святыми, но мешок все же двигался.
– Говорила мне мать: никогда не связывайся с женщиной, это к добру не приведет, а только к трагедии. И откуда ты взялась на мою голову! У самой куча проблем, так еще и мне наделала, – в сердцах произнес Павел и стал развязывать мешок.
Я подползла поближе и с ужасом стала наблюдать за его действиями.
Развязав мешок, Паша вытащил тело и положил на землю. Затем поднял руку Гарика и попытался нащупать пульс. Я бросилась к машине, достала лежавшее на заднем сиденье зеркальце, подбежала к трупу и приложила зеркальце к носу. Через Минуту оно запотело.
– Он жив, Паша, клянусь. Он дышит. Паша посмотрел на зеркальце, затем на меня, достал из кармана брюк пистолет, приставил к голове Гарика и выстрелил. В голове показалась дырка, из нее ручейком потекла темная кровь.
– Живучий, гад! – сунув пистолет обратно в брюки, он направился к наполовину раскопанной могиле. Я стояла на коленях и с ужасом смотрела на простреленную голову.
– Зачем ты это сделал?
– А ты что, хочешь, чтобы мы его живым закопали?
– Нет.
– Ну а что тогда спрашиваешь? Молодец, что вовремя усекла. Расслабься, он мертв. Трупы не оживают, запомни!
