Человек только тогда и живёт, когда он чем-то оправдывает своё существование, своё поведение, когда он уважает себя. Даже закоренелый преступник, если он потеряет уважение к самому себе, не находит оправдания своему существованию, или меняет своё поведение, свой образ жизни, или кончает жизнь самоубийством, если не может что-либо изменить в своей жизни. Так и я. С потерей уважения ко мне В.Г. я теряю уважение к самой себе, а без него мне становится просто невозможно жить. Я могла бы остаться жить, если бы убедилась окончательно, что он не тот, каким я его себе представляла, но не могла бы жить, пойми бы я, что он такой, каким я представляла его, но потерял уважение ко мне. Я счастливая тем, что он оказался таким, к какому я прониклась безграничным доверием и уважением, и тем, что он по-прежнему доверяет мне и уважает меня.
Спасибо тебе и будь здоров, дорогой мой человек!
22.06
Как не умеем ещё мы за частным видеть общее, в частном проявление общих закономерностей.
Была позавчера у Там. Андр. Разговорились о друзьях:
— Когда человека считаешь своим другом и когда уважаешь, очень его, бывает очень обидно несправедливое мнение его о себе, — говорит Там. Андр. — Вот и Сагида Мих. Как она могла так подумать обо мне?
— Вот и я так же, — невольно как-то сказалось у меня, — как он мог так подумать обо мне?
— Вы это о В.Г. наверное?
— Да, о нем. А как вы узнали?
— Я давно уже наблюдаю за вами. Вот вы как-то несколько раз подряд прослушала пластинку «Я люблю тебя, жизнь», когда узнали, что это любимая пластинка В.Г., а вчера с такой теплотой заговорили о нём.
— У меня не было друзей, ближе В.Г. и Авы, — призналась я, — и я тяжело переживала его несправедливое и неуважительное отношение ко мне.
— А сейчас?
— А сейчас уже всё хорошо, и я здорова.
— Понимаю.
На этом разговор и закончился. Я не стала больше говорить ни о чём, она тоже с большим тактом не стала больше расспрашивать ни о чём. Больше я никогда постараюсь ни с кем говорить о В.Г… Не хочу, чтобы кто-то мог ещё заглянуть в душу. Но Там. Андр. я обещала сказать когда-нибудь причину моей болезни, за её доброе сердечное отношение ко мне, когда мне было очень трудно. Да и хотелось убедить её, что дело всё было не в награде, убедить, наконец, в том, что ни о каких наградах я никогда не думала. Зачем они мне? Не хотела, чтобы Там. Андр. думала плохо обо мне. И хорошо, что разговор так произошёл.
А вообще-то, почему я должна скрывать моё доброе отношение к человеку? Ничего предосудительного в таком отношении нет. Тайной только должно остаться содержание бесед с В.Г. и писем. Потому что это дело глубоко личное, доверительное. Снова закрадывается в душу сомнение: а вдруг снова будет недоверие ко мне? Тогда верная гибель. Нет, я должна ещё раз побывать у В.Г. и выяснить всё до конца, побывать, может быть, последний раз.
