Вспоминается тост, провозглашённый В.Г. «За нашу будущую работу», — сказал он тогда на прощание, приглашая меня выпить.
«За нашу будущую работу». Ну что ж, может быть и за нашу. Может быть, придётся ещё поработать вместе. Ох, как я хочу этого! Мне кажется, что всем доставляет огромную радость быть с ним вместе, рядом.
21.08
…Какой-то сумбур стоит в душе. Всё перемешалось и ни в чём не могу разобраться. Почему я должна терпеть такую муку за то светлое чувство, которое носила в душе? Почему?
Как ты не понял, как нужна мне была дружба твоя? И порой недоброе чувство к тебе рождается в душе. Вот увижу пьяного человека и мысль: «О, тоже не меньше пьет». О тебе, В.Г., мысль. Скажет мне неправду мой благоверный, а я опять подумаю: «И ты тоже обманываешь меня». Вспомню то доверительное письмо, а мысль: «Не радуйся, не ради тебя, а ради себя, боясь за своё спокойствие, за своё положение в обществе, написал он его». В мыслях встречу тебя и только хочу поговорить, а мысль уже тут как тут: «Будет он разговаривать с тобой, как же». И ты тускнеешь, уходишь куда-то в самый дальний угол моего сознания.
А я не хочу этого, слышишь ты, не хочу, душа протестует против этого.
А ты уходишь и уходишь. Да остановись же, остановись, согрей тёплым, приветливым словом, скучно мне, тяжело без тебя! Слышишь ли ты, понимаешь ли ты это? Нет, не слышишь, не понимаешь, и я бессильна удержать тебя….
Лучше было мне никогда не подходить к тебе близко. И сияло бы мне моё солнце до конца моей жизни, светлое, чистое, тёплое, приветливое.
Помнишь, как-то встретила я тебя у ворот вашего дома. Я шла на перевязку с ногой. Ох, как захолонуло всё в душе, как встрепенулось и забилось сердце! «Эх ты, ты и не знаешь даже, что ты для меня значишь», — торжествующе подумала я тогда про себя, а сама равнодушно будто поздоровалась и прошла мимо. А душа долго ещё не могла успокоиться.
Нет, не зря я берегла свое чувство к тебе от тебя. Будто чувствовала, что не сможешь ты тут остаться на высоте, не сможешь остаться большим человеком, не сможешь понять, как важно для меня было уберечь моё чувство к тебе, сохранить его на всю жизнь.
Чувство самосохранения заставило меня сказать тебе обо всём. И как горько я раскаиваюсь сейчас в этом! Лучше было мне умереть тогда, чем так мучиться сейчас. За что? Снова и снова этот горький вопрос поднимается в душе, рождая хандру. Появляется какое-то отупение, безразличие ко всему и только одно желание — спать.
