И сидит такой буржуй на руководящем посту, как вошь на теле человечьем, разъезжает на персональной машине, делает вид, что он умнее других, видит дальше простых смертных, время от времени ублажает себя наркотическими ядами, и совершаются грубые ошибки в планировании народного хозяйства, от которых страдает народ.
Долго ли будут люди мириться с такой вот «советской буржуазией»?
Долго, пока не освободятся от алкогольного дурмана, пока каждый не увидит, какой вред приносит этот дурман.
Бороться простому люду с «советской буржуазией» не легче, а во сто раз труднее, чем с капиталистами.
«Советская буржуазия». Единственный путь избавления от неё — это сменяемость руководителей, свободный и естественный переход из сферы производства в сферу руководства и обратно.
Быть свободной. Куда бы я употребила эту свободу? Наверное, пошла бы в редакцию «Удмуртской правды» и предложила испытать меня на должности корреспондента. Печать — это самое острое оружие в борьбе со всем злом, это и канал общения с народом, с его мудростью, дальновидностью, смекалкой, это самый действенный путь воспитания, это связующее звено между людьми труда и руководством.
Почему всю жизнь мне приходится заниматься не тем, к чему лежит душа?
Нет, не прошлым я пока живу, а будущим. Только хватит ли сил изменить что-либо в своей жизни, не причинив огорчений другим?
Дети скоро вырастут. Ну, а мужа я постепенно буду отучать от себя, чтобы было для него безболезненно.
А может быть это только мечты? Ну что же. Пусть даже это будет только мечта. Ведь мечта заставляет жить душу человеческую, идти куда-то вперёд, не стоять на месте, ибо остановка — это смерть.
Постоянно такое чувство, что всё, чем я занимаюсь сейчас (варю обеды, дою корову, стираю, убираюсь в доме, кормлю поросёнка и т. д. и т. п.), временное, что должно что-то измениться в моей жизни, что должна она быть богаче и содержательнее. Чувствую я, что способна буду ещё сделать кое-что в жизни.
29.07
Ездила в Ижевск: Алик готовится к сдаче экзаменов в институт, Вову возила в санаторий, в Селычку. Поездки не дают уже мне больше того удовлетворения, которое давали раньше. Может быть потому, что тяжёлые, горькие думы сопровождают их. Страшная пустота в душе, и такая отчаянная хандра порой накатывает, что хоть волком вой. Как-то сразу вдруг жизнь поворачивается ко мне самой мрачной стороной и теряет всякую свою привлекательность.
Успокоится ли когда-нибудь душа или так и умрёт смертельно раненая? Нет, ни к чему уже больше я не пригодна. И ничем не заполнить мне пустоты в душе. И ничем я не живу: ни прошлым, ни настоящим, ни будущим. Просто хожу, передвигаю части своего тела, ем, пью и сплю. Много сплю.
