Приятно отпирать солидную дубовую дверь персональным ключом. Палец безошибочно нашел выключатель. Лестница, служившая временным складом, была заставлена вдоль стены коробками с макаронами — предметом нашей последней торгово-закупочной операции.
Новенький рабочий стол приятно радовал глаз своей пустотой. Я прихватил телефон и опустился на стул.
Никодимыч страшно обрадовался моему звонку, вежливо заметив, что это — редкое свинство будить человека в восемь утра в воскресенье. Спорное мнение! Понадобилась целая тонна слов, пока он понял всю серьезность проблемы. «Щас буду» обернулось получасом, хотя шеф проживал в пяти минутах ходьбы черепашьим шагом.
Я успел изрисовать дурацкими рожами целый разворот местной газеты, когда он появился — свежевыбритый, пахнущий дезодорантом, с неизменной папиросой в углу рта.
Никодимыч выслушал подробный доклад и с интересом спросил:
— И что ты собираешься со всем этим делать?
Можно подумать, я бы поднял его по тревоге, если бы сам это четко представлял!
— А вы на моем месте?
— Я бы на твоем месте просто не оказался. Надо было сразу поднять «дежурку», а не лететь сломя голову на зов… своей приятельницы.
— Задним умом все сильны!
— Ты, Костя, не все! Как опер должен понимать…
Выражение моего лица не располагало к дальнейшим нравоучениям. Фразу он не закончил, а лишь неопределенно хмыкнул. Потом загасил окурок в пепельнице и сказал:
— Одна зацепка — машина. Надо искать! И чем быстрее — тем лучше!
— Как? Сегодня в МРЭО[1] выходной… И подходов у меня там теперь нет.
Шеф усмехнулся и набрал номер. Минут пять он извинялся перед Борисом Павловичем за ранний звонок, еще десять обсуждал с собеседником дачные дела, а суть проблемы решил в течение одной последней.
— Через полчаса он будет тебя ждать. — Никодимыч хитро подмигнул. — Боря мне кое-чем обязан. Нормальный мужик — умеет помнить добро!
Расстались мы нежно. Обнадеживающе прозвучало обещание шефа лично предпринять некоторые шаги.
* * *
Борис Павлович встретил радушно. Вспомнил, конечно, мою рожу, но про совместную прежнюю работу ни словом не обмолвился. Он деловито пояснил, что к чему, а потом оставил меня наедине с железными ящиками картотеки, пообещав вернуться через часок. На телефонные звонки отвечать запретил и дверь за собой снаружи запер — конспиратор!
Вам часто везет в жизни? Мне — нет. Лотерейные билеты не выигрывают, троллейбус отходит от остановки перед носом, а при игре в карты в четырех случаях из пяти… Ну сами понимаете. И вдруг повезло! Когда последняя пачка карточек учета автотранспорта иссякла, на листке записной книжки значились всего пять фамилий владельцев красных «Алеко» с номерами серии «Е». Не исключалось, правда, что кому-то из обладателей белых или, скажем, синих машин взбрело в голову изменить цвет, не поставив в известность Бориса Павловича, но тот, выпуская меня из плена, так обиделся на дерзкое подозрение, что все сомнения рассеялись.
